Гаетан Суси - Девочка, которая любила играть со спичками

Вдали показалось что-то, чему я даже имени не могу подобрать, грохочущее, как гигантский шмель величиной с осла, хоть осла на самом деле даже сравнивать нельзя со шмелем по размеру, оно глухо рокотало, двигаясь в нашем направлении от сосновой рощи, а, может быть, и от всех семи морей. Брат мой никак не мог прямо усидеть на нашей кляче, потому что лошадь была очень напугана этим треском, громыхавшим как грохот, иногда доносящийся с неба от тех странных птиц, которых папа, если память мне не изменяет, называл археопланами, когда мы с братом его слышали, тут же пулей куда-нибудь сматывались. Как только лошадь увидела, что шмель этот движется в нашем направлении, она стала пытаться бить землю копытом, но это у нее бедняги не очень получалось, потому что колени у нее на ногах подгибались, и она упиралась мягким брюхом в грязь земли, в которую сердца наши когда-нибудь вернутся прахом.

Шмель тем временем остановился неподалеку от брата и встал ко мне своей мордой, хоть сам он и понятия не имел, что я схоронилась в том месте. На самом деле шмель оказался сложной машиной, какой мы еще никогда в наших владениях не видывали, если не считать той, которая мне все ноги измучила, я имею в виду орган. В ней было два колеса, вот и все, что я о ней могу сказать, и управлял ею рыцарь в шлеме, хотите верьте, хотите нет, и когда рыцарь с нее спустился, рокочущее жужжание тут же стихло, с места мне не сойти. С головы до пят рыцарь был облачен в кожаные одеяния, и когда он снял шлем с очками и плотно сжал их в руке, сердце мое скакнуло так, как лягушки скачут, прыгая в воду, потому что, то был ты, возлюбленный мой, во всем своем неописуемом великолепии твоих рыцарских доспехов.

Брат мой не проронил ни слова, только глядел на рыцаря и его боевого коня, вселявшего ужас, и трясся как осиновый лист на ветру.

Рыцарь ему сказал:

— Где твоя сестра? — но тут же поправился, — твой брат. Где твой брат, который носит длинную юбку? Послушай, я тебе зла не желаю. Я — инспектор месторождения…

Братишка мой, напуганный до невозможности, молчал, будто воды в рот набрал. После минутного замешательства рыцарь направился к дому. Братец в приступе ярости саданул каблуками нашей кляче по бокам, чтобы пустить ее в галоп, но для бедной скотины это было чересчур, она ничком свалилась в грязь, и брат полетел туда же вслед за ней.

Он встал, нисколько не заботясь о еноте, который так и остался валяться в грязи, куда отлетел при падении, и понесся так, что только пятки сверкали, чтобы обогнать инспектора места моего рождения. И взобрался братец на стремянки своего трона, откуда чуть снова в грязь не свалился, мне надо вам все это сейчас очень быстро объяснить, а потому пишу я с ошибками и не всегда доходчиво, но вы уж меня все-таки выслушайте, потому что я уже говорила о том, что в нашей семье случаются отключки, и это правда, когда речь заходит о папе и обо мне, а у брата их не бывает. У юпитера младшего были другие средства, к которым он прибегал, когда его вынуждали к тому обстоятельства. Иногда случалось, только не спрашивайте меня почему, что когда он бывал чем-то сильно напуган, его начинал бить страшный колотун и, казалось даже, у него возникают проблемы с дыханием, как будто в него вселялся какой-то чудовищный зверь и начинал вязать узлами его потроха, как будто он из последних сил старался, чтоб сердце его не остановилось, как будто и так далее, и тому подобное, и смеяться тут совершенно не над чем. Если вас интересует мое мнение, такие его припадки были ничем не лучше наших отключек. Так вот, с братцем моим тогда случился именно такой припадок, когда он сидел на троне перед инспектором моего места рождения. Я только надеялась, что он штаны себе не обмочит, что случалось с ним иногда в этом горе его, потому что, как тут ни крути, тогда в твоем присутствии графине, наверное, стало бы чуточку стыдно за свою семью.

Я отлично помню, что сказал инспектор места рождения, потому что все это, как говорится, навсегда запечатлелось в моей памяти, я видела, что ты специально говоришь очень громко, намеренно это делая, в надежде на то, что где бы я ни находилась, до меня донесутся твои слова.

— Послушай меня, я пришел тебе помочь как друг. Я знаю, ты слышишь, что я тебе говорю, даже если иногда тебе это бывает не очень понятно. Я бы мог как-то помочь вам уладить ваши дела. Я инженер, а к тому же… Так вот, я хочу тебе сказать, что через несколько часов все они сюда заявятся. Люди из села и из других мест, может быть, даже из правительства. Вчера я встретился с твоей сестрой, с братом, если так тебе понятнее. Не знаю почему, но она — он, господи, как это все нелепо, — так вот, она мне очень понравилась. Мне хотелось подготовить вас к их приходу. И помочь вам немножко, если получится, в меру моих возможностей. Ты понимаешь, положение складывается достаточно сложное. Я был у священника и просматривал с ним книгу записей актов крещения. Ты понимаешь, о чем я говорю? Там сказано, что были две девочки-двойняшки. Одну из них я вчера видел. А где вторая? Что с другой случилось? И с матерью твоей? Они и теперь здесь с тобой живут?