Огюстен Берроуз - Бегом с ножницами

Ты играл с дочками доктора? С Натали и Вики?

Наверное.

Тебе было весело?

Нет, я хочу уехать отсюда.

Дом доктора обманул все мои ожидания. Он оказался странным, ужасным, потрясающим и совершенно непонятным. Я хотел домой, за город, хотел играть со своими деревьями.

В узком коридоре, недалеко от кухни, послышался звук сливаемой в туалете воды. Потом кашель и бормотание. Потом открылась дверь.

— Огюстен, мы с доктором Финчем сейчас разговариваем. Иди поиграй еще с девочками.

У меня оборвалось сердце. Мною завладела паника. Надо срочно посмотреться в зеркало, чтобы проверить, как лежат волосы.

— Пожалуйста, поедем, а? Я больше не хочу здесь оставаться. Здесь слишком странно.

Я поднял голову и увидел Финча.

— Так-так-так, — загремел он, протягивая мне руку. Я схватил ее, надеясь обнаружить очередной подарочек. Может быть, игрушечный звонок или опять воздушные шарики.

Доктор улыбнулся и удивленно вытаращил глаза.

— Какое твердое рукопожатие. Прекрасное рукопожатие. Десять с плюсом по шкале рейтинга рукопожатий.

Он был невысокого роста, хотя казался большим. Занимал очень много места.

Как дела, молодой человек? — Финч похлопал меня по плечу, словно телевизионный отец; как Майк Брэйди или Уорд Кливер.

Нормально. — Я чувствовал, что у меня потеют ступни. Не мог же я сказать, что его собственные отвратительные дети и его собственный грязный, ужасный дом стали причиной моих душевных страданий.

Присядька. — Он показал на стул.

Я снял со стула сковородку, поставил ее на стол и сел. Финч взял другой стул, поставил его между моей мамой и мной и тоже сел. Я переводил взгляд с мамы на доктора и обратно. Все молчали. Мама снова закурила. Доктор Финч почесал в затылке.

— Твоя мама переживает кризис, — наконец произнес доктор.

Мама выпустила в воздух колечко дыма.

— Это преуменьшение, — тихо поправила она.

Ты знаешь, что это значит? — спросил он меня.

Вдалеке кто-то принялся колотить по клавишам рояля.

Не знаю, — ответил я.

— Это означает, что у твоей мамы большие неприятности с твоим отцом. В настоящее время твой отец очень сердит на твою маму. — Доктор локтем подвинул тарелку и положил руки на стол, сплетя пальцы. — Твой отец может что-нибудь сделать с твоей мамой.

Я с трудом проглотил застрявший в горле комок. Что-нибудь сделать?

— Твой отец очень больной человек, Огюстен. Мне кажется, он одержим мыслью об убийстве. Ты понимаешь, о чем я?

Я посмотрел на маму, но она отвернулась.

Это означает, что он хочет ее убить?

Да, именно так. Некоторые люди, когда они очень сердиты, впадают в депрессию. Депрессия — гнев, обращенный внутрь себя. Другие выплескивают из себя скопившийся гнев. Это более здоровое поведение. Однако надо быть очень осторожным, когда имеешь дело с человеком, находящимся в состоянии такого гнева.

Фрейд, задрав хвост, потерся о мою ногу. Я погладил его по спине. Она оказалась липкой.

— О!

— Поэтому твоя мама сейчас должна опасаться твоего отца. Она нуждается в защите. Понимаешь?

Мне было страшно и в то же время интересно. В доме доктора Финча горели все лампочки. А отец никогда не разрешал нам включать в доме свет, постоянно что-то твердя о Ближнем Востоке и о том, что из-за него мы вынуждены жить в темноте.

Так что же нам делать?

Ну... — Доктор откинулся на спинку стула и зало жил руки за голову. — Я собираюсь отвезти твою маму в мотель. А ты останешься здесь, в моем доме.

— Что?

— Здесь для тебя вполне хватит места. И здесь ты будешь в безопасности. — Он тепло улыбнулся.

Я снова посмотрел на маму, но она опять не захотела встретиться со мной взглядом. Теперь она внимательно рассматривала стол. Такое впечатление, что она смотрела на ложку, в которой отражается свет лампы. Как будто, если захочется, можно съесть свет, как кашу.

— Я должен остаться здесь?

Доктор поднялся из-за стола.

— Дейрдре, поговори с сыном. Когда закончите, я буду в машине.

Он решительно похлопал меня по голове, а потом повернулся и ушел.

Мама погасила сигарету о тарелку.

На этом столе немного свободного места. Правда? — задала она странный вопрос.

В чем дело? Почему отец хочет нас убить?

Мама вздохнула. Казалось, она совсем вдавилась в стул. Даже ее духи утратили запах. Она внимательно посмотрела на свои руки, поворачивая их прямо перед глазами, словно какие-то странные предметы, которые только что подняла с земли. Потом взглянула на меня. Наклонилась к самому моему лицу и прошептала: