Анника Тор - Глубина моря

Хедвиг Бьёрк сидела за кафедрой, держа перед собой пачку письменных работ. Тридцать четыре пары глаз смотрели на нее — испуганно, с мольбой или самоуверенно. Одна Май уставилась невидящим взглядом в крышку парты.

— Результаты письменного экзамена, — начала Хедвиг Бьёрк, — вряд ли можно назвать блестящими. В этот раз никто не набрал максимального числа баллов. С другой стороны, никто не провалил экзамен, хотя кое-кто был к этому близок. Я больше не буду мучить вас ожиданием. Улла, раздай работы.

Староста класса вышла вперед и забрала листки. Одна за другой девочки получали свои работы. Некоторые принимались усердно листать, другие пытались выглядеть невозмутимо. Штеффи лишь пробежала взглядом по своей работе. Она уже знала, что набрала двадцать восемь баллов из тридцати двух возможных. Этого хватало на пять с минусом. Если бы она набрала все баллы, получила бы твердую пятерку. Но тогда бы она предала Май.

Штеффи посмотрела на подругу, та все еще сосредоточенно сверлила взглядом крышку парты.

— Май, — сказала Хедвиг Бьёрк. — Ты ничего не сдала. Я полагаю, на экзамене ты была больна?

Май подняла взгляд. Ее губы беззвучно шевелились.

— Не правда ли? — сказала Хедвиг Бьёрк. — Во всяком случае, мне кажется, у тебя был больной вид. Поэтому я решила не засчитывать тебе эту работу. Но чтобы поставить оценку, я должна посмотреть, как ты поработала над пройденным материалом. Я выбрала несколько заданий и хочу, чтобы ты сделала их дома в ближайшие две недели. Можешь подойти ко мне в учительскую на перемене, мы просмотрим их вместе.

Губы Май беззвучно шевелились, как в немом кино. Но Штеффи увидела, что она сказала:

— Спасибо, фрекен Бьёрк.

После разговора с Хедвиг Бьёрк на перемене весь завтрак Май сияла от счастья. Фрекен Бьёрк пообещала, что поставит ей хорошую оценку по математике, если Май тщательно выполнит свое дополнительное домашнее задание.

— Она сказала, с одним условием, — рассказывала Май.

— С каким?

— С условием, что я выберу классическую гимназию и оставлю в покое математику. Можно подумать, я хотела чего-то другого!

— Тогда мы больше не будем одноклассницами, — сказала Штеффи, — на следующий год.

— Да, к сожалению, не будем.

Май положила руку на плечо Штеффи.

— Но мы навсегда останемся лучшими подругами, — сказала она. — Что бы ни случилось.

Возвращаясь из школы, они расстались у «Консума». Май пошла за Нинни и Эриком. Штеффи нужно было позвонить из магазина тете Марте и купить продуктов к ужину.

В трубке долго слышались гудки, наконец тетя Марта ответила.

— Янсон.

— Это я, — сказала Штеффи. — Тетя Марта, вы звонили в комитет помощи?

На мгновение в трубке стало тихо. Затем голос тети Марты сказал:

— Да, звонила.

— Что они сказали?

Снова пауза.

— Неужели тебе так нужна эта гимназия? — услышала Штеффи.

— Они так и сказали?

— Они сказали, что большинство детей-беженцев в твоем возрасте уже сами зарабатывают себе на жизнь, — сказала тетя Марта. — Комитету нелегко собирать деньги. Людям своих проблем хватает. Они предложили тебе провести еще один год в школе. Потом ты сдашь экзамены и получишь хорошее место в конторе. Или, может быть, выучишься на медсестру. На время обучения их обеспечивают питанием и жильем.

Штеффи стиснула в руке трубку. Она испытывала потребность держаться за что-то.

— И что вы сказали?

— Что, возможно, в этом есть смысл. Все равно девушки выходят замуж. Конечно, учеба — это хорошо, но в любом случае гимназия не даст профессионального образования, кусок хлеба не заработаешь.

— Но я хочу стать врачом, — тихо сказала Штеффи. — Тетя Марта, вы ведь знаете.

— Милая моя, — сказала тетя Марта, — выкинь эти причуды из головы. Таковы времена.

Штеффи чувствовала, что вот-вот заплачет. Ей показалось, что девушка за прилавком с любопытством уставилась на нее. Штеффи закончила разговор, заплатила и ушла.

Она села во дворе на скамейку у песочницы. Такого она не ожидала. Когда ей позволили учиться в Гётеборге, она думала, что, само собой разумеется, ей позволят продолжить учебу.

Выпускной экзамен. Контора. Курсы медсестер. Не такое будущее она себе представляла. Не о таком будущем для нее мечтали мама с папой.

Вернулась старая горечь. Если бы Анна-Лиза, родная дочь тети Марты и дяди Эверта, не умерла в двенадцать лет, если бы она выбрала учебу — несомненно, все было бы так, как она хотела! Они бы гордились своей одаренной дочерью. Другое дело — приемный ребенок.