Марина Рубцова - Новая история красавицы и чудовища. Серия «Полюбить музыканта-1». Версия 2017

– Я сказала, уезжай! – во мне начинала зарождаться злость. – Я справлюсь. Поверь мне.

Ковальский поджал губы и, поняв, что спорить бесполезно, пошел к машине. Я опустила пистолет.

– И ты убирайся. Видеть тебя не хочу.

Проводив «Мустанг» взглядом, пошла к дому, как вдруг услышала Димкин крик:

– Ты все равно будешь моей! Прибежишь сама… Как миленькая!

Не оборачиваясь, я смахнула с лица холодные капли и спрятала оружие в карман куртки. Дома оставлять пистолет не хотелось, поэтому, завернув его в пакет, дождалась, когда родители уснут, и вышла в сад. Дрожащими руками закопала его возле забора. Решу завтра, что с ним делать. А пока спать…

Ночь была тяжелой. Я долго ворочалась в постели, прежде чем окончательно вырубиться. Утром меня разбудил трезвонящий телефон. Я нехотя приоткрыла один глаз и перевернулась на бок. Кому там не терпится пообщаться? Мобильник, как назло, не унимался. Ладно, сейчас я выскажу звонящему все, что о нем думаю! Протянув руку, нащупала на столе телефон и поднесла к лицу. Ковальский, чтоб его…

– Алло, – протянула, переворачиваясь на спину.

– Привет. Как ты?

– Хорошо. Только не выспалась.

– Прости, что разбудил. Я просто хотел удостовериться, что с этот сумасшедший ничего тебе не сделал.

– Какие мы заботливые, – фыркнула я.

– А то! – довольно воскликнул Андрей. – Вчера ты набросилась на меня с поцелуем. Я это оценил. И прикид мне твой понравился. Такие сексуальные шортики… Слушай, а что на тебе сейчас надето? В чем ты обычно спишь?

– Да пошел ты, озабоченный извращенец! – я сбросила вызов и прыснула от смеха.

Перевернувшись на живот, который протяжно заурчал, уткнулась лицом в мягкую подушку. Позвонил поиздеваться. Ну-ну! И почему меня это не удивляет?

Умирая от голода, я вылезла из теплой постели, переоделась в домашнюю одежду – маечку и шортики. Размяв косточки, отправилась в ванную, умылась. Запах свежесваренного кофе привел меня в кухню, где мама пекла восхитительные оладьи. Любимые с детства. Как же я по ним соскучилась.

– Встала уже, Розочка? – она выложила на плоское блюдо готовые оладьи и принялась наливать на сковородку новую порцию теста.

– Телефон разбудил, – отмахнулась я, усаживаясь за стол.

– А что за мужчина к тебе вчера приходил?

Неожиданный вопрос застал врасплох. Внутри все сжалось. Щеки обдало жаром, и я растерянно взглянула на маму.

– Это мой заказчик, – буркнула себе под нос. – На днях я украшала зал для благотворительного вечера, который устраивал Андрей. Он, кстати, певец.

– Да? – удивилась родительница. – То-то я смотрю у него столько татуировок. Рокер, наверное.

– Ага, – подтвердила я, наливая в чашку кофе.

– А зачем он приходил?

Черт, могла она не спрашивать об этом?

– Мам, я сама не знаю, зачем он приходил.

– Странно. Наверное, ты ему понравилась, – переворачивая оладьи, хмыкнула она.

А вот здесь я была готова со стыда сквозь землю провалиться.

– Вот только этого не надо, – нахмурилась, подогнув под себя ногу, и коснулась губами горячей чашки.

– Ну а что? Симпатичный мужчина.

– Ты серьезно? – я едва не поперхнулась. – И тебя не смущают его татуировки?

Удивительно! Никогда не думала, что моей маме может понравиться такой мужчина, как Андрей.

– Ну а что такого? Это сейчас модно, – хмыкнула она и, словно опомнившись, спросила: – Так это к нему тебя Дима приревновал?

– Мам, давай не будем об этом.

– Давай не будем, – согласилась она. – Если захочешь поговорить, я рядом.

– Знаю, – улыбнулась я.

Как хорошо, что вчера родители смотрели телевизор, когда я вернулась с улицы. Выходит, они не слышали криков под окном, а тем более выстрела. Иначе мама бы заговорила об этом. Все-таки шел сильный дождь, и хлопок можно было принять за раскат грома или еще чего. Ни мама, ни папа не видели, как я ввалилась домой вся мокрая да еще и с пистолетом в кармане. А, значит, не знают, что вчера приезжал Димка. Это к лучшему.

Я взяла оладью и собиралась уже откусить, как внезапно ощутила невероятную усталость. Откинувшись на спинку стула, коснулась головы. К горлу подступил ком, который не получалось сглотнуть. Я бросила оладью на стол, будто это было нечто ужасное, и закашляла.

– Что такое, Роза? – мама удивленно глянула на меня из-за плеча, продолжая возиться у плиты. – Не вкусно? Пересолила или что?

Я встала из-за стола и нетвердой походкой направилась к выходу из кухни.

– Не хочу ничего есть. Не выспалась. Пойду еще поваляюсь немного, может, и аппетит появится.