Марина Рубцова - Новая история красавицы и чудовища. Серия «Полюбить музыканта-1». Версия 2017

– Неплохо. Где была эта футболка и эти прекрасные рваные джинсы, когда ты ходила на концерт?

Улыбка растянула его губы. Он отклонился на подоконник и скрестил руки на груди.

– Очень смешно, – я скривила лицо.

Андрей показал мне язык и засмеялся.

– Ты обещал рассказать про свои татуировки, – напомнила ему.

– А тебе реально интересно? Ты ведь не любишь татухи.

– Не любила, – лукаво улыбнулась. – А теперь, допустим, люблю.

– Так «допустим» или «люблю»?

– Ладно, сдаюсь. Люблю. Теперь рассказывай.

– Ха! Я когда сделал первую татуировку, ходил такой важный. На самом деле, тату придают невероятную уверенность в себе и своих силах. Это ведь так мужественно и сексуально, не считаешь?

– Не знаю. Но тебе они так идут, что страшно подумать, как бы ты без них выглядел. Я привыкла.

– Хм… привыкла ко мне? А ну-ка иди сюда!

Он хотел поймать меня, но я увернулась и бросилась бежать. Спряталась за дверью, с улыбкой ожидая, когда меня отыщут.

– От меня не убежишь. Где бы ты ни была, я всегда найду тебя.

На этих словах мое укрытие исчезло, и я оказалась прижата к стене.

Глаза в глаза… Секунды молчания…

Ноги ватные, теряю равновесие и оказываюсь в ласковых руках Андрея. Сердце колотится так сильно в предвкушении поцелуя. Хочу ли я моего татуированного скримера? Да! Всем своим существом! Хочу и больше не скрываю от себя. Но он не должен знать, как мне хорошо от его близости.

– Тебе пора, – с неохотой прервав поцелуй, выкрутилась из объятий.

– Согласен, но сначала кофе.

– Будет тебе кофе. Только сначала штаны надень, – хихикнула я.

Андрей пошел за своими вещами, а я отправилась в кухню и поставила на медленный огонь турку с водой. Когда сидела за столом, Ковальский вернулся уже одетый и сел напротив. Сначала долго разглядывал мое лицо, будто запоминая каждую морщинку и родинку, потом взял мою руку и накрыл своей. В глаза бросилась яркая татуировка на тыльной стороне кисти. Каллиграфические английские буквы, кажется имя… Валерия.

– Кто она? – я кивнула на руку и перевела взгляд на парня.

– Никто, – сказал, как отрезал, и тут же убрал руку.

На секунду на лице Андрея отразилась почти невыносимая тоска, зрачки расширились. Створки его души захлопнулись, так и не распахнувшись. Он не хотел говорить, а я не собиралась лезть туда, куда не следует. Видать, я затронула запретную тему.

Как раз закипела вода. Я встала и подошла к плите. Пока варила кофе, в кухне воцарилась тишина. Я чувствовала на себе настойчивый взгляд и изредка терялась. Услышав, как пальцы забарабанили по столешнице, обернулась и сказала:

– Почти готово.

– Это хорошо. Запах просто нереальный.

Сняв с плиты турку, разлила кофе по чашкам, и вскоре мы уже наслаждались бодрящим напитком. Когда он был допит, хлопнула входная дверь. Сердце сжалось от страха и надвигающейся бури. Но, Слава Богу, я здесь не одна. Сейчас есть кому меня защитить.

– Розита! – раздался Димкин голос из прихожей. – Я дома! Надеюсь, ты все обдумала!

Нервно сглотнув, уставилась на Андрея широко распахнутыми глазами. Я приложила к губам палец, веля Андрею молчать, а потом шепнула:

– Пожалуйста, будь тут. Я сама разберусь.

Отдернув футболку, вышла в гостиную и увидела в Димкиной руке полупустую бутылку виски.

– Опять пьешь? – пожурила его.

– А что еще мне остается, когда моя невеста…

– Я не твоя невеста. Все кончено. Хотела поговорить с тобой серьезно, но, вижу, разговора опять не получится, – я покосилась на бутылку.

– Ты об этом? – пролепетал он пьяным голосом.

Либо всю ночь пил, либо уже начал по новой.

Дима лениво подошел к столу, поставил бутылку и развернулся ко мне.

– Прости, Розита. Я знаю, что вел себя, как последняя сволочь. Знаю, что недостоин тебя. Да, я изменял, и порой пугаю тебя. Я все это знаю, черт возьми! – прикрикнул он, я вздрогнула. – Признаю, что перегибал палку, ревнуя тебя. Все это было!

Однако признание в измене не ускользнуло от моих ушей. Значит, я все-таки не ошиблась, и он переспал с Ингой тем вечером. Прислушавшись к себе, поняла, что эта новость нисколько меня не задела.

– Дима, послушай…

– Нет уж, дай мне сказать. – Он подошел ближе, я отступила и напоролась на диван.

Пришлось сесть.

– Я хочу спасти наши отношения. Что сделать, чтобы ты простила? Скажи!

Дима сел на корточки и обнял мои коленки. А я ничего не ощутила, кроме холода. Его прикосновения больше не вызывали во мне трепет. Все пошло.