Алекс Форэн - Уместны были бы привидения...

Она вытирала пыль с мебели специальной штуковиной с перьями. Всегда было интересно, как она называется. Как же хороши изящные девушки в униформе!.. Идеально контрастное сочетание строгости и женственности. Выглаженная официальность, а под ней – нежный силуэт женского тела. Мари наклонилась над диваном, стоя спиной ко мне. Я поймал себя на том, что смотрю на ее ноги, до колен прикрытые узкой юбкой, и, продолжая делать вид, что увлечен музыкой, пытаюсь отклониться от рояля, чтобы увидеть чуть больше. Господи, веду себя как робкий школьник. Я прекратил играть, развернулся и произнес первое, что пришло в голову:

– Мари, вы любите музыку?

– Вы очень хорошо играете, сэр, – она лишь на мгновение повернулась ко мне, чтобы ответить.

За этот миг я успел рассмотреть черты ее лица: никакого макияжа, волнистые волосы аккуратно собраны назад, лишь один локон выбился и спадал на щеку. Если это и было случайностью, мне показалось, что в этой случайности – весь французский шарм.

– Прошу вас, зовите меня Джефф.

– Благодарю вас, сэр. Но за подобную фамильярность меня могут уволить.

– Да?! – ужаснулся я. – Мари, сейчас не средние века.

– Простите, сэр, но мне действительно нужно работать.

– Но если бы вы прервались, мы могли бы поговорить. Когда вы заканчиваете?

– Еще очень нескоро, сэр, – она уже не оборачивалась.

– Давайте попробуем по-другому… Или я буду донимать вас своими вопросами, мешая вам делать свою работу, или вы все же оторветесь и уделите мне внимание. В конце концов, я – гость.

Она снова посмотрела на меня. В глазах блеснула искорка. Она оставила свое занятие и подошла ко мне.

– Думаю, я могу позволить себе несколько минут перерыва. Если вы пообещаете больше не отвлекать меня.

– Это хорошая сделка, Мари, – я улыбнулся. Обычно девушки готовы падать от такой улыбки. Мари же просто улыбнулась в ответ.

– О чем вы хотели поговорить, сэр?

– О вас, например. Скажите, что привело вас в Ирландию? Чем вы занимались до этого? Давно ли вы в замке? Какие цветы любите?

– Я приехала в Ирландию, чтобы посмотреть страну, выучить язык и подработать во время летних каникул – все это одновременно. Я студентка, учусь в Париже, занимаюсь историей французской литературы. Я здесь второй месяц. Розы. Это все, что вы хотели знать?

– Вы умеете играть на рояле?

– Немного, – она кивнула.

– Тогда сыграйте что-нибудь. А я попробую подыграть.

Она замолчала, глядя на инструмент, как будто решала какую-то задачу. Потом села рядом и прикоснулась к клавишам. Я затаил дыхание, как будто сейчас могло произойти чудо. Но это был всего лишь неумелый ученический этюд. Играла она, конечно, неуверенно и старательно, но как смотрелась за роялем! Я вздохнул, встал и отошел к окну, чтобы полюбоваться ею. Я надеялся, что так она расслабится и начнет играть свободнее. Хотелось, чтобы она подольше не уходила. Я слышал многих замечательных пианистов, но эта простенькая милая мелодия, пожалуй, доставляла мне большее удовольствие, чем многие из них. Решив налить нам по бокалу вина, я извинился, сказав, что выйду на минуту, и прошел в соседний зал.

Я разглядывал этикетки на бутылках, размышляя, какую из них выбрать, почти не прислушиваясь к приглушенным звукам рояля. Но то, что я услышал через минуту, ошеломило меня. Совершенно сумасшедший джазовый пассаж. Незамысловатый ученический вальс за моей спиной на несколько секунд превратился в свободную и раскованную импровизацию, наполненную необычными пронзительными аккордами. Я застыл на месте, а потом, забыв о бокалах с вином, развернулся и вбежал обратно в гостиную… Мари по-прежнему старательно играла наивный бесхитростный вальс. Это был бред больного воображения. Утомленный янки, попавший в мир средневековья. Я медленно подошел и сел рядом с Мари.

– Вот здесь очень сложное место… – она посмотрела на меня, пытаясь взять вполне банальный аккорд. Я дотронулся до ее руки, но тут она вскрикнула.

– Что случилось? – спросил я.

Мари смотрела в окно, руки повисли над клавишами. В глазах застыл испуг.

– Я кого-то видела там, за окном. Кого-то очень странного. В черном капюшоне.

– В самом деле? – уверенный, что это лишь неуклюжая попытка избавиться от моего ухаживания, я тоже посмотрел в окно, но там была лишь темнота. – Но я никого не вижу. Может быть, это кто-то из прислуги?

– Нет, я не знаю этого человека. Странно, – она ускользнула от меня и присела на диван.

– Если хотите, я пойду и проверю, чтобы доказать вам, что не перевелись еще Ланцелоты, – с улыбкой предложил я.