Георгий Фруменков - Декабристы на Севере

Приказ этот был издан на основании распоряжений начальника дивизии генерала М.Ф. Орлова, подписавшего первый такого рода приказ 3 августа 1820 г., затем — 18 октября 1820 г., 29 марта 1821 г., 6 января 1822 г. [361] Декабристы: Сборник отрывков из источников. /Сост. Ю.Г. Оксман. М.; Л.: Госиздат, 1926, с. 60–63. Эти и другие документы по существу были политической пропагандой среди подчиненных вверенной ему дивизии, ибо вопреки сложившемуся в армии представлению о рядовых, Орлов писал, что солдаты “такие же люди, как и мы”, что “они могут чувствовать и думать, имеют добродетели, им свойственные”, и что “можно их подвинуть ко всему великому и славному без палок и побоев”. Позднее Орлову, Непенину, Раевскому забота о солдатах, отмена телесных наказаний были поставлены в вину как “вольнодумство”. Корпусный командир Сабанеев называл приказы М.Ф. Орлова “чудовищными произведениями русских якобинцев”. По словам этого солдафона, доносившего в январе 1822 г. начальнику штаба П.Д. Киселеву, М.Ф. Орлов при обучении одного из батальонов 32-го полка “твердит солдатам, что палок нет и их никто щелчком тронуть не смеет”.

6 января 1822 г. М.Ф. Орлов подписал приказ, какого еще не знала царская армия: приказ в защиту человеческих прав солдата. По этому приказу, изданному по 16-й дивизии, за злодейство и тиранство были преданы военному суду офицеры Охотского пехотного полка: майор Вержейский, капитан Гимбут, прапорщик Понаревский. “Предписываю приказ сей прочитать по ротам и объявить совершенную мою благодарность нижним чинам за прекращение побегов в течение моего командования”. [362] Декабристы рассказывают… с. 118–120; См. также: Павлова Л.Я. Декабрист М.Ф. Орлов. М.: Наука, 1964, с. 100–101. Это было неслыханно! Революционное содержание приказа в дальнейшем послужило материалом для следствия по делу Орлова.

В январе 1821 г. на съезде Союза благоденствия в Москве Орлов, “ручаясь за свою дивизию”, в которой действительно была проделана большая работа для участия в революции (а ее он представлял себе как революцию военную), выступил с программой “самых крутых мер” [363] Декабристы: Сборник отрывков из источников, с. 108, 114. — немедленного открытого военного выступления. Он был убежден, что Россия подготовлена к революционному перевороту: велико недовольство режимом во всех слоях общества. К тому же Европа пылала в огне революций. А.Г. Непенин разделял настроения своего командира. Позднее в воспоминаниях В.Ф. Раевский записал: “Командир полка полковник Непенин был храбрый боевой офицер, честный, открытый… Он был членом общества”. Как-то в беседе о предстоящем выступлении он сказал: “Мой полк готов. За офицеров и солдат ручаюсь — надоело ничего не делать”. [364] В.Ф. Раевский: Материалы… т. 2, с. 348. Слова эти полностью совпадают с заявлением Михаила Орлова на съезде Союза благоденствия.

Вернувшись из Москвы в Кишинев, М.Ф. Орлов вместе со своими единомышленниками с еще большей энергией принялся за подготовку к восстанию. Особое внимание декабристы уделяли революционной агитации в армии.

Подготовку к восстанию Орлов начал с мер, которые должны были сблизить солдатскую массу с революционным офицерством, сплотить ее вокруг них. Он приобрел “весьма в короткое время неограниченную доверенность солдат”. Офицеры-декабристы делали все возможное для улучшения положения солдат, заботились о них, выступали в их защиту. Особое значение придавали они нравственному, политическому воспитанию солдат.

В полку А.Г. Непенина была создана школа ланкастерского обучения, [365] Ланкастерские школы (названы по имени их создателя Дж. Ланкастера) — система взаимного обучения, при которой учитель давал группе учащихся знания по определенной теме, и они вели занятия по том же теме с другими учащимися. Система предполагала обучение чтению, письму и счету, декабристы ввели в нее историю, географию, математику. во главе которой стоял В.Ф. Раевский — человек, известный, как писал в главный штаб П.Д. Киселев, “вольнодумством, совершенно необузданным”. В прописи, по которым солдатам толковалась грамота, Раевский включил политические термины “свобода”, “равенство”, “конституция” и другие. Эти понятия он разъяснял доходчиво, на примерах истории. Но в ноябре 1820 г. специальным царским рескриптом было приказано изъять эти прописи.

По инициативе Орлова, чрезвычайно увлеченного “ланкастерской методой” как средством массового распространения просвещения, было создано в Кишиневе и дивизионное учебное заведение, которым сначала руководил капитан К.А. Охотников, а потом и В.Ф. Раевский. [366] В полку А.Г. Непенина массовому просвещению придавалось большое значение. В конце 1821 года В.Ф. Раевский сообщал Охотникову: “…с нового года в нашем полку учреждается библиотека. Мы выписываем два иностранных журнала и все русские, выписываем ландкарты и рублей на 500 книг — вот тебе отчет об успехах…” (Раевский В.Ф. Материалы… т. 1, с. 123). Сам, Андрей Григорьевич Непенин много читал, высоко ценил поэзию А.С. Пушкина, с которым был знаком лично (их познакомил в декабре 1821 г. в Аккермане И.П. Липранди). Любовь к поэту стала семейной традицией Непениных. Подтверждением может служить тот факт, что младший брат декабриста, в то время кемский уездный судья, Михаил Непенин одним из первых в Архангельской губернии подписался на издание сочинений А.С. Пушкина, организованное в 1837 г. его друзьями в пользу семьи поэта (ГААО, ф. 1, оп. 5, д. 74). “Для занятий учебного батальона 16-й дивизии в Кишиневе не было никакого здания, на воздухе не всегда можно было это делать, а потому Орлов озаботился устроить род манежа собственными средствами”. [367] Русский архив, 1866, вып. 1–12, с. 1434. К концу декабря 1821 г. здание было построено, в нем был дан большой завтрак, “на котором сверх обыкновения были угощены тут же, в одних стенах с начальством все нижние чины”. [368] Там же, с. 1131. Ланкастерские школы, организованные членами тайных обществ, — это не только школы грамотности, это школы формирования политического сознания, агитации среди нижних чинов. В.Ф. Раевский в беседах с солдатами выражал одобрение действиям семеновцев — солдат лейб-гвардии Семеновского полка, восставшего в конце 1820 г., хотя прекрасно знал, что говорить об этом волнении солдат было запрещено.