Алексей Рыбин - Фирма

– Я не понял… Мы продаем их, что ли?

– Конечно. Слушай. Все очень просто.

Телефонный звонок прервал объяснение.

– Извини.

Гольцман поднял трубку.

– Але. Да, Миша. Да, говори, что у тебя… Что?! Когда? А-а… Как? Ну ничего себе… Понял, понял… А тело… Короче. С телом все дела бери на себя. Да, мы оплатим все. Бери автобус, короче. Тело вези в Питер. Он как там вообще, лицо хоть осталось? А-а, не видел… Ну давай, дуй в больницу, короче. И, Миша, я тебя прошу, шустрей. Все расходы, скажи, берет на себя "Норд". На связи. Как только что-то будет происходить, звони мне на трубу. Будет, будет, не волнуйся. Не волнуешься? Ну, ты молодец у меня… Давай, работай. Это будет наша тема, ты понял? Никого на дух не подпускай. Все, жду информации.

Гольцман положил трубку.

– Что-то случилось?

Митя пристально смотрел Гольцману в лицо, пытаясь угадать, с кем из их общих знакомых случилось несчастье. Сам факт смерти был для него ясен из коротких фраз, которые Гольцман только что произнес, – про тело, про больницу, про автобус в Питер. Только – кто? И какие последствия это событие принесет? Чем обернется для работы "Норда"? За время своей деятельности на ниве шоу-бизнеса Митя уже привык к тому, что любые происшествия в городе, любые политические катаклизмы, пожары, землетрясения, свадьбы и разводы, рождения и смерти, войны и захваты самолетов – все это и еще многое другое может быть с легкостью использовано в работе. Так или иначе, но из всего этого можно извлечь прибыль.

"Бойцы невидимого фронта", – говорил Борис Дмитриевич, когда речь заходила о сотрудниках "Норда". Люди видят внешнюю сторону события, а какие оно вызывает последствия и кто умудряется на этом заработать – для них тайна за семью замками.

– Что случилось? – повторил вопрос Митя.

– Случилось, – с интонацией Штирлица ответил Гольцман. – Максим не знал, смеяться или плакать…

– Какой Максим?

– Не читал?.. Не знаешь ты, Матвеев, современной классики. Это из книжки одной. Митьковской. Но не важно. Короче говоря, Василек наш концы отдал.

– Как это – концы отдал?

– Кеды выставил. Умер, одним словом.

– Умер?

– Слушай, Митя, кончай дурачком прикидываться. Умер. Он же не бог. Он человек. А человек, бывает, умирает.

– Да, случается… А что с ним? Что произошло? Убили, что ли?

– Почему ты так подумал?

Гольцман прищурился и с интересом посмотрел на Матвеева.

– Ну… – Митя пожал плечами. – Ну, не знаю… Время такое. Да и сам он был парень заводной. И здоровый… И торчал вдобавок. Тут все одно к одному.

– Молодец!

– Кто?

– Ты. Не он же… Он уже теперь никто… Хотя, в общем… Время покажет.

– Что?

Лицо Гольцмана приобрело выражение, которое Митя очень не любил. Губы Бориса Дмитриевича сжались в тонкую синусоиду, глаза остановились. Раздражен был Борис Дмитриевич и в этом состоянии опасен для окружающих.

– Какой ты тупой, Митя…

– Извините.

– Да ладно. Горбатого могила исправит. Слушай сюда. Мы, то есть "Норд", занимаемся теперь Васильком. Быстро дуй к его жене. Все расскажи.

– Что?!

Митя вскочил со стула и заходил по кабинету.

– Что – "расскажи"?! Почему я? Что я знаю? Нет… Не-ет!

– Да! Ты сейчас, милый мой, поедешь. И не говори, что у тебя тачка сломана.

– Я и не говорю…

– Чудненько. Сгорел он по пьяни. Курил, наверное, в постели или что-нибудь вроде этого… Как это обычно бывает? Вполне традиционная алкогольная смерть.

– Или под кайфом, – высказал предположение Митя.

– Нет. Никаких "под кайфом". Пьяный был, ты понял?

– Понял.

– Так и скажешь. А она… Ты ее не бойся, Митя. Она баба ушлая. Я ее давно знаю, у них уже несколько лет не все в порядке. Так что истерик не будет. И скажи… – мягко так, сам сообразишь как – скажи, что все расходы по похоронам там, поминкам, всю суету мы берем на себя. Полностью. Ей ничего делать не придется. Понял?

– Ага… Понял. Кажется, я правильно вас понял, Борис Дмитриевич…

– Ну, наконец-то. Смышленый ты все-таки, Митя. Только прикидываешься дуриком. Ты понимаешь, Митенька, что для нас все это значит?

– Ну…

Матвеев смутно догадывался, куда клонит Гольцман, но не решался высказать свои предположения. Слишком уж цинично. Для него, продюсера. А для генерального – что позволено Юпитеру, не позволено быку…

– Вижу, что понимаешь. Главное, чтобы ты правильно это понимал. И языком не болтал.

– Борис Дмитриевич, я что, первый год замужем, что ли?

– Было б так, я бы с тобой это не обсуждал. Все, погнали. Время не ждет. Сейчас каждая секунда на счету.