Владимир Ераносян - Фронтмен

— Да, здравствуйте, Каспер, Вас беспокоит Ирина — бухгалтер Вадима Аркадьевича. Не могли бы Вы приехать сегодня на полчасика пораньше? Просто у нас корпоративный праздник, всех пораньше отпустят. И еще одна просьба — все-таки возьмите побольше вооруженных охранников — сумма ведь внушительная и вся наличными, как Вы и просили…

Я не перебивал, припоминая отрывочные фразы Каспера во время его последнего разговора по этому телефону, случайным свидетелем которого мне довелось стать прошлой ночью. Осмыслить сказанное я не успел, так как она спросила:

— Что скажете? Получится у Вас приехать в полдень?

— Хорошо, — буркнул я, поинтересовавшись, — Ирина, уточните, пожалуйста, адрес…

— Первый монетный переулок, дом 23. Пропуск будет заказан на Ваше имя. Скажете, что Вы к Ирине Самойловой, на 5-ый этаж. Я предупрежу вахту, что Вас ожидают. Но помните — после Вашего выхода из здания безопасность полностью ложится на Ваших инкассаторов. Не рискуйте, проявите максимум осторожности. Хотя Вы можете передумать. Наша служба готова сопроводить Вас до любого места назначения.

— Не стоит, действуем по заранее утвержденному плану, — не верил я своим устам, импровизирующим по указке самого бесшабашного и наверняка пораженного участка моего мозга, — В полдень я буду…

— Договорились, — произнесла она с нескрываемым удовольствием, и связь прервалась.

Часы показывали одиннадцать дня — думать было некогда. Провидение толкало меня на действие. Если это была месть, то не мной придуманная. Я был лишь ее орудием, надо признать, орудием не устаревшим, а вполне даже модифицированным и самоорганизующимся. А скорее, мне довелось стать исполнителем справедливой вендетты, легко адаптирующимся в самых тупиковых ситуациях, кромсающим сценарий по ходу пьесы и верящим в чудо. Мистическая тень графа Монте-Кристо накрыла меня невидимым пледом. Я был суеверен — всегда обходил черных кошек и не возвращался домой, даже если забывал телефон. Наверное, я делал это зря, не веря в доминанту молитвы над плохими предзнаменованиями.

Если мне суждено было окончательно провалиться в пропасть, то и к этому меня подготовила безысходность неравной битвы, а больше — горечь разочарования в недавних друзьях и мимолетной любви. Нельзя загонять человека в угол. Из угла бывает только один выход — вперед на врага. На бегу разберемся…

Бухгалтерша Гараева не запомнила голос Каспера. Ее невнимательность играла мне на руку. Я был на все «сто» уверен, что она никогда не видела этого жгучего брюнета с внешностью исхудавшего Джокера из 52-карточной колоды. А значит, у меня был шанс провернуть самую рискованную в моей жизни операцию, хоть я и был значительно плотнее и на восемь лет старше ее полуденного визави. Правда, сделать такое в одиночку было практически невозможно…

— Вы не могли бы показать какой-нибудь документ, удостоверяющий Вашу личность — паспорт или водительские права? — потребовали у меня секьюрити. Я стоял перед металлодетектором и хлопал невинными глазами, выдавливая из себя необходимую ложь. В последний раз я врал подобным образом лет двадцать назад, когда «отмазывался» перед старшиной в морской роте военного училища за свои неуставные офицерские туфли. Тогда главный корабельный старшина Железняк и курсант-годок Мороз отдубасили меня в сушилке. Это происшествие утвердило меня в двух мнениях. Я убедился в том, что один в поле не воин и в абсолютной неспособности запудрить кому-нибудь мозги.

Ну, не получалось у меня лгать, а ведь иногда это бывает так надо, особенно в наши времена, когда между ложью и правдой размыты все грани, и люди, говорящие правду, думают, что лгут, в отличие от патологических лгунов, которые верят в небылицы собственного сочинения как в Отче наш. В крайнем случае, мне пришлось бы показывать свои документы, и убеждать гараевских сотрудников в том, что Каспер делегировал меня в качестве курьера. Весь мой план был настолько непродуман, насколько дерзок и отчаян.

— Какая незадача, — пробормотал я, пряча глаза, — Оставил документы в машине…

— Все нормально, это ко мне, — высокомерно бросила охранникам проходящая мимо женщина в сиреневой кофте. Первый барьер, на тот момент показавшийся неприступными карфагенскими бастионами, был преодолен.

Мы поднялись на лифте на пятый этаж и, проследовав мимо ресепшена по длинному коридору, оказались в плохо освещенном закутке с бронированной дверью. Меня запустили в святая святых инвестиционного фонда Гараева — в его черную кассу. Дородная кассирша перекладывала с места на место бесчисленные пачки долларов и евро, вороша попутно нескончаемую рублевую массу уведенного от налогов кэша. Денег на столе было столько, что у человека неподготовленного мог замылиться глаз, и тогда он определил бы в машинку для пересчета купюр несоответствующую стопке банкноту. Немудрено, только у опытного кассира глаз наметан, а искушение атрофировано. Ошибка исключена.