Акилле Кампаниле - В августе жену знать не желаю

– А что? – пробормотал Ланцилло. – Может, попробовать с этим? Тогда обойдемся и без водолаза. – Он позвал: – Малыш, ты не смог бы достать мне ключ со дна моря?

– Конечно, – ответил мальчик, – бросайте!

– Я его уже выбросил, – со вздохом пробормотал Ланцилло.

Малыш больше не слушал. Он бросился в воду вниз головой и через несколько минут вынырнул с большим ключом во рту.

– Молодец! – закричала толпа.

Ланцилло с некоторым недоумением рассматривал ключ.

– Кажется, великоват, – пробормотал он. – Пожалуй, не мой.

И в самом деле, рыбак, который, заметим попутно, был отцом маленького ныряльщика, дал малышу пинка под зад.

– Я тебе покажу, как баловаться с ключом от дома! – сказал он.

Андреа облокотился на парапет ротонды, стоя рядом с Ланцилло, который пристально вглядывался в море, как будто хотел вырвать у него секрет.

Недалеко от них на парапете сидел какой-то человек, ловивший на удочку рыбу. Удивительная это категория людей! Находят удовольствие в том, чтобы часами просиживать, всматриваясь в воду, выставив удочку, – удочку непомерной длины, особенно если вспомнить, что́ на нее удается поймать, – и никогда ничего не ловят. Но есть и еще более странная категория людей: те, кто терпеливо, часами, наблюдают за рыбаком, ожидая, не вытащит ли он какую-нибудь рыбку.

А здесь присутствовал тип еще более странный, нежели те, что относятся к только что означенным категориям: он находил удовольствие в том, чтобы терпеливо наблюдать не за рыбаком, а за тем, кто наблюдал за рыбаком.

Что касается Андреа, то он находил огромное наслаждение в том, что пожирал глазами того, кто наблюдал за тем, кто следил за рыбаком.

А у этого рыбака – мы забыли об этом упомянуть – была деревянная нога. Пока он удил рыбу, ремни его, неизвестно как, ослабли и – плюх! – деревянная нога, свешивавшаяся с парапета рядом со здоровой, полетела в воду. Рыбак посмотрел, как морское течение уносит ее прочь, и пробормотал:

– Хорошо, что упала не здоровая!

– Много народу купается? – спросил Джедеоне у сына.

– Я не знаю, – ответил Андреа.

– Как это не знаешь? Ты же смотришь с парапета! Не видишь?

– Я вижу много людей, – сказал молодой человек, – в купальных костюмах, они плещутся в воде, но я не знаю, купаются ли они.

– Чем же они, по-твоему, занимаются? – с горечью пробормотал Джедеоне.

Вероятно, он сопроводил бы свои слова одним подзатыльником или парочкой, если бы, к счастью для Андреа, у прилавка торговца устрицами не возникла суматоха, привлекшая всеобщее внимание. А происходило там вот что: у прилавка стоял один человек, которого совершенно не интересовали купание и купальщики; он занимался только тем, что высасывал раковины, которые торговец ему едва успевал открывать; он предложил устрицу Суаресу, который, прежде чем проглотить ее, уже держа открытой в руке, пробормотал:

– Боюсь, что мне будет больно.

– Вообще-то, – воскликнула устрица тонюсеньким голоском, – это я боюсь, что мне будет больно.

От неожиданности Суарес вернул устрицу обжоре, которые продолжал заглатывать их одну за другой. Вдруг появился какой-то синьор с пальцами, унизанными кольцами, который без всяких объяснений направился прямиком к обжоре и принялся тузить его кулаками и пинать. Только вмешательство толпы положило конец насилию. Вырываясь из державших его сильных рук, новоприбывший поправлял кольца на пальцах и кричал обжоре, тяжело дыша:

– Негодяй!

– Может, отец? – переговаривались люди.

Как будто в его поведении были какие-то признаки отцовских чувств.

Но оба эти мужчины были примерно одного возраста.

Вскоре стало понятно, что произошло. Синьор с кольцами был богач, которому врач предписал морские купания. Он, кто мог позволить себе эту роскошь в силу своего значительного состояния, поручил некоему лицу провести курс купаний вместо него – разумеется, за вознаграждение. Но тот нашел кого-то еще, кто должен был ему деньги, чтобы тот купался вместо него. Придя к нему, он изложил суть поручения.

– Чего только ни придумают эти богачи! – воскликнул должник.

На что первый заметил:

– Вы согласны делать эти купания, в счет вашего долга? Разумеется, я оплачу все расходы. Но не дам ни сольдо сверх этого.

– А почему нет? – сказал несостоятельный должник.

– Это означает, – закончил первый, передавая ему часть субсидии, предоставленной богачом, – что вы мне выплатите долг, купаясь вместо меня. – И ушел, бормоча: – Если не воспользуюсь этой возможностью, я никогда не добьюсь возвращения долга.