Максим Кисловский - Адвокат шайтана. сборник новелл

Серо-свинцовое небо за окном окончательно поглотило размытую желтизну осеннего солнца. Блёклое пятно небесного светила едва угадывалось на краю западного горизонта. И только редкие грязно-жёлтые островки опавших листьев среди опустевших деревьев, впитав в себя признаки солнца, будто из последних сил продолжали создавать стойкое впечатление о цвете осени.

Темнело. Незаметно погас серый свет из окна, и комната всецело погрузилась в уют ласковых теней и романтику прошлых эпох. Огонь из камина ещё старательнее разбрасывал свою яркость и тепло.

Елена, откинувшись на спинку кресла, неподвижно сидела вполоборота к камину. Складки синего бархата её платья светились мягким отражением огня. Прозрачные камни её ожерелья переливались жёлто-оранжевыми каплями света. Бокал с красным вином в её левой руке казался огромным кристаллом рубина.

Подпирая голову правой рукой, Евгений лежал на белой пушистой шкуре у ног Елены и читал вслух роман Леопольда Захера фон Мазоха "Венера в мехах". Время от времени он поднимал глаза и всматривался в её красивое лицо.

Вот он снова отвлёкся от чтения, отложил книгу в сторону и посмотрел на Елену. Отзвук пережитых страданий юноши воплотился в вопрос:

— Ты сможешь когда-нибудь простить меня окончательно?

Его вопрос был встречен её вопросительным взглядом.

— У нас две разные жизни, а могла быть одна на двоих. В этом виноват я. Если бы ещё тогда я понял, что могу тебя потерять, мы никогда бы не расстались. Из-за моей глупой выходки ты стала женой нелюбимого человека. И что теперь? Быть любовниками с потерянным счастьем?

— Понятно, — Елена перевела взгляд на огонь, — твои впечатления от прочитанного о мазохистских страданиях заставили тебя некстати подумать об этом.

— Я просто хочу …

— Разве сейчас это важно, — она не дала ему закончить фразу и, неожиданно, повысив голос, назидательно произнесла, — ибо прежнее прошло.

С минуту они молча смотрели на огонь. Лёгкий треск в камине внушал спокойствие и сладостное утомление.

Евгений окинул взглядом богато и со вкусом обставленную комнату. Казалось, что незримый двойник хозяина этого дома не уехал вместе с ним далеко за границу, а затаённо присутствует здесь. Однако ощущение чьего-то присутствия нисколько не отпугивало, а даже наоборот, чувствовалось сопереживание двум влюблённым, разлучённым волею судьбы. Их краткие греховные встречи были всего лишь оглядкой назад, мечтой о прошлогодней весне, безнадежной попыткой вернуться к утраченному навсегда.

— Ты согласна с тем, что твоя красота дарована богами за праведную жизнь, прожитую в других мирах? — прервал молчание Евгений.

— Ну, я не помню, — улыбнувшись, сказала Лена.

— Твоя красота — это награда…

— Награда для кого? — кокетливо спросила она.

— Для тех, кто тебя достоин, — Евгений приблизился к ней и обнял её ноги.

— Может, как-нибудь сублимируешь похоть и дочитаешь роман, — с игривой строгостью сказала Елена, оставаясь неподвижной.

— В такие минуты я не рекомендую вспоминать Фрейда, — ответил Евгений, увлекая её за собой на блестящую шкуру, — он бессмысленно прожил жизнь в поисках механики любви…

Он целовал её губы и плечи. Жаркий воздух из камина нежно окутывал душу и плоть…

… Мама накрывает новогодний стол. Запах апельсинов. Он стоит у окна рядом с ещё не наряженной ёлкой. Издалека она кажется мягкой и пушистой, но стоит коснуться её веточек, как колючие листики начинают "царапаться".

— А сколько в Новом году мне будет лет? — осторожно доставая из ящика с ёлочными игрушками розовую сосульку, спрашивает Женя.

— Пять, — отвечает ему папа.

Женя рассматривает зайчиков, лисичек, рыбок, которых папа развешивает на ветки. Вот белочка с орешком в лапках. Сама вся рыженькая, а орешек жёлтенький. Женя показывает папе на какую ветку "посадить" её.

Мама зовёт Женю в комнату, и он послушно бежит к ней.

— Видишь, какие мы все нарядные, — говорит мама, показывая на свое тёмно-зелёное платье, которое Женя видел на ней впервые. — И ёлочка наряжается, и тебе тоже надо нарядиться.

Женя кивает головой. Мама достаёт из шкафа белую рубашку, которую Женя обычно одевал на праздничные утренники в детском саду. Воротник у неё был сшит из блестящих серебряных ниточек. Переодевшись, Женя бежит обратно к папе. Наряд на ёлке уже почти готов.

Дяди и тетёньки — мама сказала, что это гости — усаживаются за стол. Так много на нём всего! И тарелочки все новенькие и чашечки. На кухне Женя таких не видел.