Максим Кисловский - Адвокат шайтана. сборник новелл

"Может, они случайно встретились по дороге? — глядя на Сартакова, мучился Каганов. — Может, и так, но о них ведь уже давно ходят слухи… Недооценил я тебя, Дима, недооценил… Мало того, что ты мне приговор только что растоптал, всё переделывать придётся, так ты ещё…".

Дмитрий сидел вполоборота за своим столом и тихо беседовал с "подсудимым Викторовым" — Денисом Фесковым. В аудитории уже началась шумная возня — большинство студентов собиралось на перемену. Светлана Николаевна торопливо объявляла задание на следующее занятие, лишь некоторые из вежливости делали вид, что слушают её.

"А она-то сука, оказывается… Женщина моей мечты… Что она в нём нашла? Юнец, школяр… Впрочем, для постели…".

Перед глазами Сергея стремительно пронеслись кадры из порнофильма с Дмитрием и Людмилой Юрьевной в главных ролях. В грудь Сергея вонзилась острая боль. Он тяжело вздохнул.

"А что у меня? Кроме лекций, семинаров, библиотеки и вечерней скуки рядом с настольной лампой, ничего".

Раздался звонок. Каганов продолжал оставаться в "судейском кресле". В задумчивости, отстранённым взглядом он смотрел на своих одногруппников, проходивших мимо него к дверям аудитории, как пассажиры автобуса, достигшего конечного пункта назначения. Задумавшийся пассажир не спешил к выходу. "А стоило ли сюда ехать?" — разочарованно думал он. А может быть, его заторможенность была вызвана другими причинами? Например, вопросом о счастливых днях в своей жизни. Были? А сколько, и какой самый? Задумался и оказался перед образом своей возлюбленной…

В одном провинциальном городе, расположенном за седыми скалами Уральских гор, окружённом густыми лесами синей тайги, стоял светоч культуры — университет.

Каждое буднее утро, приехав с разных концов города, шумной гурьбой, влюблёнными парами или в одиночку, проходя мимо триумфальных колонн тополиной аллеи, шли студенты к зданию своей alma mater. Этот поток юных, живущих верой в завтрашнее счастье людей медленно и неизменно плыл через годы и десятилетия. Менялись только лица и времена года. На смену тем, кто навсегда покидал обитель своей юности, чтобы осесть в бесчисленных городах бескрайней Советской Империи, приходили другие, ещё не знавшие, что через несколько лет они тоже увезут с собой в новую жизнь вместе с плодами учёности и лёгкую грусть о том, что в прожитом останутся близкие, почти родные, лица друзей и подруг.

Дымка тумана прозрачной белизной расплывалась над осенней листвой, окутывая снизу стволы дерев университетского сквера. Правое крыло здания, где располагался факультет романо-германской филологии, тонуло в готических призраках. Вместе с утренней прохладой и сыростью оттуда веяло средневековым романтизмом, рыцарскими балладами и сказками добрых фей. Едва уловимо из глубины веков доносились Песнь о Нибелунгах и весёлый хохот милых пастушек, соблазнивших безымянных авторов пасторалей.

Если бы в то утро читатель шёл в потоке студентов к входу в университет и повернул голову влево, то он имел бы возможность разглядеть в одном из освещённых окон на втором этаже молодую преподавательницу кафедры английского языка — Людмилу Юрьевну Саенко. Случайный взгляд на этот мимолётный портрет красавицы в проёме окна вдохновил бы поэта на лирические, как волны морского прибоя перед закатом, рифмы, а скульптор, обнажив прекрасное, увековечил бы свои эстетические переживания в камне. Действительно, её красота, обаяние и волшебной мелодичности голос могли даже испугать человека, впервые встретившего её. Когда она легко своими каблучками стучала по коридору, у многих студентов, да и преподавателей из мужской половины стеснялась грудь и билось сердце. К тому же, женская красота должна быть увенчана ореолом таинственности, а прошлое прекрасной дамы должно быть почти неведомым. Поскольку работать на кафедре Людмила Юрьевна начала недавно, о ней было мало что известно. Говорили, что её детство прошло в Восточной Германии, где служил её отец военным хирургом, что закончила она Киевский университет, была замужем, но недолго, а после развода переехала жить к родителям, которым дали квартиру в этом городе после увольнения в запас её военного папы. Из достоверного это всё. Вы, читатель, всё ещё стоите у окна? Нет-нет, я Вас больше не задерживаю. Через несколько минут Людмила Юрьевна, взяв несколько тетрадок с собой, выйдет из кабинета кафедры, направившись на семинар по английскому языку в 402-й группе юридического факультета.