Елена Хаецкая - Подлинная история королевы Мелисенты Иерусалимской

Развившись змеей, со стены упала веревочная лестница.

— Идемте же, нас ждут, — проговорила Мелисента, обращаясь к Евангелине.

Евангелина еще раз оглянулась на Иерусалимскую королеву… и пошла. Взялась руками за веревку, ступила на перекладину… Ее потащили наверх. К ней протянулись руки воинов ислама. Вот византийку подхватили за подмышки и бережно приняли на стене.

Мой отец приблизился к ней, приобнял за плечи, зашептал ей на ухо.

Византийка повернулась, ожидая увидеть рядом на стене Мелисенту. Но королева по-прежнему стояла внизу, не сводя с девушки пристального взгляда, вдруг ставшего отчужденным и холодным. Вот Мелисента сделала шаг назад… другой… Неистовый восторг и невыразимая печаль рвали в этот миг душу Мелисенты в клочья. Королеву сотрясала крупная дрожь, так что зубы ее стали постукивать.

Лишь потом Мелисента узнала, что отец мой подверг Евангелину изощренным пыткам и что несчастная дочь Мануила Комнина выдержала все испытания. Ей оставалось последнее — испытание славой. Мой отец наложил на уста византийки печать и связал ее обетом молчания, после чего, торжествуя, поднял на стену.

Евангелина, прекрасная и скорбная, как ангел, безмолвно осеняла себя крестом, а ее черные сверкающие глаза устремились к небесам, ибо от людей она не ждала более спасения.

Завидев византийку на башне, растрепанной фурией выскочила вперед Мелисента. Срывая голос, закричала она в лицо воинам-франкам:

— Есть ли среди вас византийцы? Пришел ли хоть один человек из Константинополя спасать святой град? Нет? А знаете ли вы, почему никто из Константинополя не явился к нам на помощь? Потому что это они, византийцы, открыли двери эмиру Дамаска! Вон там, на стене, их царевна, Комнина!

Многие слушали Мелисенту, но немало нашлось и таких, кто кричал королеве:

— Заткнись!

— Ты платила деньги за кровь своего сына!

— Уберите ее!

В Мелисенту с башни полетели стрелы. Один из госпитальеров взял королеву за руку и закрыл своим щитом.

— Отойдите на безопасное место, ваше величество.

Мелисента, вся дрожа, позволила себя увести. Она видела, что ее попытка натравить крестоносцев на Византию и отвести часть воинов под Константинополь, провалилась.

Агнес де Вуазен приблизилась к своей госпоже и молвила хладнокровно:

— Вас слышали лишь несколько простых воинов, ваше величество. Я думаю, имеет смысл приватно поговорить с кем-либо из военачальников, а еще лучше — с самим папой Римским.

— Вы не удивлены моим поступком, Агнес? — спросила королева, не чуждая мелкого тщеславия.

— О, — улыбнулась Агнес, — я ожидала от вашего величества чего-то подобного.

— Как и большинство властителей мира сего, королева Мелисента была человеком судьбы. Многомудрый Аль Джахез говорил: «Судьбу должно понимать трояко. Во-первых, это манийя, то есть неизбежность смерти. Во-вторых, это заман, то есть неумолимое течение времени. И в-третьих судьба имеет обличье кадар, что означает — проявление воли Аллаха».

Мелисенту можно считать человеком судьбы, ибо она жила погруженной в поток времени, постоянно ожидала смерти и то и дело вмешивалась в жизни других людей, дерзновенно пытаясь соперничать в этом с Аллахом. И потому столь велика была в ее жизни роль рокового случая.

Итак, следуя совету своей фрейлины, Мелисента проникла к шатру папы Римского и, улучив момент, пала к его ногам. Папа поднял ее с земли, ввел в шатер и преклонил слух свой к речам этой грешной женщины.

— Ваше святейшество, — заговорила Мелисента торопливо, — я вошла в сговор с эмиром Дамаска и заманила в цитадель византийку. Теперь, когда она — наше неоспоримое доказательство предательского поведения Византии, дорога крестовому воинству на Константинополь открыта. Мне нужна Византия! Я хочу короновать моего сына императором объединенного христианского Востока, а протекторат над этими территориями передать папской власти.

Поняв, что перед ним — достойная и умная владычица, чьи цели совпадали с его собственными, папа отвечал Мелисенте спокойно и вполне откровенно:

— Не стоит спешить, дочь моя. Константинополь от нас никуда не уйдет. Как говорят наши друзья арабы, сперва одна война, потом другая. Сейчас в осажденную цитадель будет направлен обоз с отравленным продовольствием. Ступайте же и молитесь за успех нашего общего дела.