Маша Царева - Женщины Никто

— Твою‑то, — презрительно щурилась Тома, — опять с сыном директора колбасного завода видели. Молодец, не теряется.

— Много ты понимаешь. У девочки первая любовь.

— Ну да, любовь к его прыщам и жирному заду. Все равно он на ней не женится. Принесет в подоле, будешь воспитывать ублюдка. Ты бы сказала ей, что она слишком вызывающе одевается. На таких не женятся.

Незадолго до этого разговора Лизонька выпросила у матери кожаную мини‑юбку и ажурные чулки. Глаза она жирно подводила черным, к тому же взяла за правило приклеивать к векам пучки длиннющих искусственных ресниц — смотрелось это диковато, но подросткам нравится преувеличенная сексуальность. У Лизы были красная помада и лаковые сапожки на шнуровке. Анюта смотрела, как она идет через двор, тонконогая, с гордо вздернутым подбородком, трогательно перепрыгивает через лужи, чтобы единственную модную обувку не замарать. Смотрела — и у нее сердце сжималось от нежности и едва уловимой тоски. Она‑то знала, знала точно, что эта вульгарность — ненастоящая, напускная, а на самом деле Лизонька — нежный ребеночек, невинное сокровище, наивное, ничего о жизни не знающее.

В тот день Нюта порвала с Томой навсегда. Тамара звонила потом, пыталась помириться, они дружили с двенадцати лет, за одной партой сидели. Но Анюта так и не смогла простить ей пренебрежительных разговоров о Лизоньке.

Анюта вспоминала последний разговор с дочерью.

Лизаветин выпускной бал.

Анюта понимала, что дочь ее стесняется — ее непрокрашенной седины и разношенных ботинок, ее несовременного вида, ауры унылой бедности, окутавшей все Анютино существо. У ее одноклассников были другие родители. Мамы могли сойти за старших сестер своих дочерей, отцы словно спустились на грешную землю с рекламного билборда дезодоранта «Олд Спайс». Загорелые, подтянутые, ни морщинки, ни неровности, ни единого седого волоска. Их блестящие волосы, их глянцевые ногти, их фарфоровые улыбки — все это было завораживающе нереальным. Ожившие журнальные картинки.

Перед Лизочкиным выпускным Анюта постаралась. Купила краску для волос — упаковка обещала благородный шоколадный оттенок, но на самом деле волосы получились неопределенно рыжими. Но все же лучше, чем неаккуратная седина. Сбегала к портнихе, та расставила швы на любимой черной юбке. Купила на рынке изумрудно‑зеленую тунику, которая была настолько удачно скроена, что Нюта казалась почти худенькой. И — самое главное и дорогое приобретение — новая сумка! Продавщица впарила, сказала, что это последний писк московской моды, а в качестве аргумента сунула Нюте под нос потрепанный «Космополитен», где с похожей сумкой была сфотографирована Ксения Собчак.

Анюта решила устроить дочке сюрприз. В день выпускного сказалась больной, Лизавета будто бы обрадовалась, что мать не пойдет в школу. А когда Лизонька умчалась макияжиться к подружкам, Анюта спрыгнула с кровати, ловко взбила кудри, как у Жюльет Бинош (когда‑то ей говорили, что они с Жюльет — одно лицо, только Анюта, естественно, лучше), накрасила ресницы, приоделась. По улице шла, как по подиуму, губы сами растягивались в бессмысленную улыбку. Боже, как давно, как давно она не была просто женщиной, беззаботной, легкомысленной, веселой, чья голова не кладезь мрачных мыслей о том, где бы денег раздобыть, а всего лишь постамент для очаровательных кудряшек. Встречный прохожий ущипнул ее за мягкую складку чуть пониже поясницы и сказал: «Хороша девка, да, жаль, не моя!» Ну да, он был нетрезв, ну и что, грубое внимание подвыпившего ловеласа — тоже комплимент.

Когда Лизонька увидела мать, у нее вытянулось лицо, но Анюта это не сразу заметила. Бросилась на шею дочери, весело воскликнула:

— Ага, не ожидала! Сюрприз! Думала, я не приду посмотреть, как моей конфетке вручают аттестат?

Лиза поморщилась и нервно огляделась по сторонам: много ли народу наблюдает за этой сценой?

— Мама, пойдем в сторонку, мне надо кое‑что тебе сказать!

— Ты ничего не замечаешь? Я волосы покрасила! А тетя Люся с десятого этажа помогла мне выщипать брови. Куда ты меня ведешь?

Когда они завернули за угол, Лизино лицо исказила недовольная гримаса.

— Мама, зачем ты сюда пришла? Хочешь испортить мне праздник?!

— Почему испортить? — растерялась Анюта. — Я просто посмотреть хотела. Ты моя гордость, я хотела…

— Мама, ну почему нельзя было посоветоваться со мной?! — возопила Лизонька. — Где ты взяла эти кошмарные шмотки?