Борис Минаев - Детство Лёвы

…Ну что я мог им сказать?

Ну не мог же я им сказать то, что думал на самом деле?

Что дыра прекрасна и огромна сама по себе. Что стены её уютны и прочны, асфальт надёжен, глина мягка, песок бел и сыпуч, кирпич тёмен и загадочен… Что наш труд на благо двора объединил нас, таких в сущности разных, в одном трудовом порыве. Что памятник первопроходцам Красной Пресни, которые жили во времена первых асфальтов, когда вокруг ещё цвели подсолнухи и какали козы — это не шутка, а моя заветная мечта. И что, наконец, мы с ними стояли уже по пояс в дыре, а ноги наши находились на уровне — страшно подумать — на уровне какого-нибудь тысяча девятьсот пятьдесят девятого года! Или даже ещё раньше! Голова у меня даже слегка закружилась от понимания того, на какой исторической глубине стоят мои старые сандалии, и я хрипло сказал, повинуясь неожиданной интуиции:

— Смотрите. Он опять появился. Слиток белого металла.

Колупаев издал вопль и начал руками счищать слой за слоем. Сурен острой лопатой взрыхлял почву по бокам слитка.

— А если это золото? — прошептал Колупайшвили страшным голосом.

Сурен издал радостное бульканье и сказал, что побежит за отцом и братом, иначе нам одним не справиться.

Вскоре семья Сурена во главе с мамой в тапочках и фартуке взволнованно приблизилась к нам на безопасное расстояние.

— А это не бомба, Суренчик? — гортанно сказала мама. — Москву же бомбили во время войны, я знаю. Одна бомба запросто могла не разорваться. Такие случаи были, я знаю.

— Бомба была бы ржавая, — сказал отец. — Это явно не бомба.

— А ты уверен, что это слиток? — сказал брат Сурена в чёрных очках и с сигаретой. — Слиток не может быть такой большой.

Сурен гордо стукнул лопатой о металлическую штуку, которая уже прилично высовывалась из земли, и раздался страшный звон.

— Ох! — сказала мама Сурена. — Ох мне не нравятся эти ваши дела! Что скажет милиция интересно мне знать? Вы роете московскую землю на глазах всего двора… Что скажут люди в конце концов?

Отец Сурена, ещё более мрачный, чем он сам, и очень небритый мужчина молча спрыгнул в нашу дыру и вытолкнул Колупянчика и меня одним движением короткой сильной руки.

— А чёрт его знает, — сказал он по-армянски. — Я не знаю, что это такое.

…Но мы всё почему-то поняли.

— Рыть опасно. Но и так бросать глупо. Чем чёрт не шутит, вдруг дети что-то нашли. Совершенно случайно. Так ведь бывает. А?

… Мы с Колупаевым продолжали понимать армянский язык без всякого перевода. Это даже нас немного испугало.

Серый налёт на небе опять куда-то делся и солнце начало жарить по новой.

— Иди покорми мальчишек обедом, — сказал отец Сурена. — А мы с Левоном пока разберёмся.

…— Нет! Нет! Спасибо! — разом закричали мы с Колупаевым и отец Сурена удивленно посмотрел на нас. Видимо, он решил что мы действительно знаем армянский, потому что сказал тут что-то такое, чего мы уже не поняли.

— Он говорит, идите спокойно к нам в гости. Умойтесь. Поешьте. Никуда не денется ваш слиток, если это слиток, — сказала мама Сурена.

— Кладоискателям полагается пятая часть, — сурово сказал Колупаев.

Отец Сурена захохотал.

— Хороший парень! — хохотал он. — Пятая часть!

Потом он неожиданно кончил хохотать и рассудительно сказал:

— Вот втроём и разделите эту пятую часть. А пока идите, поешьте. У нас дома очень вкусный суп приготовила мама. А мы с Левоном посторожим вашу яму…

Колупаев предусмотрительно захватил с собой Суренову лопату, чтобы они пока не вздумали без нас копать, и мы пошли обедать. Есть действительно хотелось очень сильно.

Но до обеда мы дойти не успели. Навстречу нам бежал и страшно махал руками белый человек в белом костюме и белой панамке.

— Стойте! — кричал он и махал руками. — Здесь нельзя копать. Здесь ни в коем случае нельзя копать… — задыхался он.

Увидев в руках Колупаева острую прямую лопату и двух мрачных мужчин над нашей дырой, белый человек зашатался и стал падать. Но падал он недолго. Мама Сурена его подхватила и немного встряхнула. Человек отдышался и оказался начальником ЖЭКа.

— Вы что, копали вот этим? — с ужасом спросил он, глядя на лопату.

— Ага! — гордо сказал Колу-Пай.

— Это ужасно, — тихо вздохнул начальник ЖЭКа. — Однако хорошо в таком случае, что вы живы.

Тут начала валиться набок мама Сурена, но начальник ЖЭКа тоже подхватил её и немного встряхнул. Так они обменялись любезностями. Папа Сурена мрачно смотрел издали на эту сцену.