Алексей Саморядов - Праздник саранчи

— Да не взломаешь ты! — Михаил покачал головой. — Там такая штука у меня получилась, я сам не ожидал. Ни за что не взломаешь!

— Взломаю, — Иван улыбнулся. — Если человек закрыл, то человек и откроет. Через три дня взломаю и открою! Не через три, так через пять, через неделю, время только жалко!

— Нет, и ни через неделю, и ни через год! Ничего у тебя, Иван, не выйдет, даже не пробуй!

Иван вздохнул. Он молча достал дискету из компьютера, сунул ее в карман. Собрал со стола деньги.

— Ладно, — сказал он. — Не хочешь помочь, твое дело. Думал, вместе заработаем.

— Вань, подожди! — испуганно заговорил Михаил. — Я ведь, наверное, про дискету-то сказать должен!

— Ну иди, скажи, — спокойно сказал Иван.

— Ты дурак! — бросился к нему Михаил, глаза его блестели, он чуть не плакал. — Дурак! Ты что ж, обо мне подумал, что я товарища выдам? — Он встряхнул Ивана за плечи. — Ну, не лезь ты туда, Вань, слышишь?

— Открою, Миш, — Иван улыбнулся. — Ты уж меня прости.

— Ну иди. — Михаил отпустил его. — Ничего ты не откроешь.

Иван, смущенный, вышел из комнаты и пошел к выходу.

Он вышел на улицу, прямой, как гвоздь. Подошел к своей машине. Достал из кармана деньги — полтысячи, пересчитал их, из другого кармана достал половину, сложил деньги вместе. Огляделся мрачно.

Чуть в стороне, вдоль тротуара начинался длинный ряд уличных магазинов, Иван подошел к ближайшему, хмуро глянул на витрины.

— Вот этот чемодан, кожаный, дайте! — приказал он продавцу. — Вот это что?

— Зонт, — удивился продавец. — Английский…

— Дайте, дайте…

Расплатившись, он швырнул в чемодан покупки и перешел к следующему магазину.

— Вот эти рубашки, все дайте!

Иван шел от магазина к магазину и покупал все, что ему попадалось — костюмы, ботинки, ремни, все самое дорогое, и не глядя швырял, как попало, в чемодан.

Иван сидел в своей комнате перед компьютером и гонял птичку по всему экрану. Щелкая клавишами, он подсовывал птичке корм, кошку, клетку, но она не поддавалась. На другом мониторе шли, бесконечно меняясь, цифры, выстраивались схемы, графики. Иван разделил экран на четыре разноцветных квадрата. Птичка, очутившись в черном квадрате, отпрыгала в нем, но выйти из него не смогла. Иван улыбнулся, откинулся в кресле. Поднялся и пошел из комнаты.

Иван шел через двор. Уже вечерело. Около домов играли дети, на скамейках сидели люди. В хоккейной коробке носилась огромная собака. Какой-то мужик играл с ней, швыряя ей старую шапку.

Иван остановился у дома и, подняв голову, нашел нужное окно. В окне горел свет… Он огляделся по сторонам. Сел на ближайшую лавку, рядом со старухой. Посмотрел на старуху, на детскую песочницу, снова на окно. Он осмотрел свои ладони, снова глянул на старуху, которая ласково и равнодушно следила за ним. Он встал и пошел к подъезду…

Ему открыла дверь рыжая девушка. На ней был простой домашний халат, ее красивое лицо раскраснелось, руки по локоть были мокрыми.

— Привет, — вдруг охрипшим голосом сказал Иван.

— Здравствуйте, — она с любопытством смотрела на Ивана. Ее рыжие волосы были заплетены в косу, на лоб сбились густые лохматые пряди.

— Как поживаешь? — Иван вглядывался в ее лицо.

— Хорошо, а вы кто?

Иван пожал плечами.

— Ты меня не помнишь? — спросил он с иронией.

— Нет, — она, растерянно глядя на Ивана, покачала головой, открыла дверь шире. — Да вы проходите.

Иван зашел. Она еще раз внимательно осмотрела его. Засмеялась беззвучно, покачав головой.

— Идемте в комнату. — Она первая прошла в единственную комнату.

Комната была совершенно пустая. На полу вместо кровати лежали стопкой спортивные маты, застеленные красивым покрывалом. У стены, тоже на полу, телевизор, видеокассеты, два чемодана. В другом углу — две картонные коробки, книги.

На веревке, натянутой через всю комнату, на плечиках висели платья, рубашки. На стенах тоже висели на вешалках платья. На полу тихо играло маленькое радио.

— Я сняла квартиру, а мебели нет, — сказала она. — Но совсем недорого.

— Мы вчера с тобой познакомились, — сказал Иван. — Ночью, — уточнил он.

Она не выдержала его взгляда, села на свою постель. Ноги ее были широко расставлены, она смотрела в пол.

— Извините меня, — она взглянула на Ивана, коротко улыбнувшись. — Мы на улице познакомились или у Нины? — Она, сморщив лоб и нос, потерла ладонью затылок.

— На улице. Ночью, в беседке… Горбатый парень на гитаре играл, — улыбаясь, стал помогать ей Иван.