Алексей Саморядов - Праздник саранчи

— Сметаной ему голову мазали! — продолжала старуха, шагая за Митей. — Старик Трофимов приходил, машинным маслом мазал, не сходит ваза! А ей цены старыми деньгами — сто рублей было! Фарфор! Чертов сын!

Митя посадил мальчика на каменную колоду, осмотрел, улыбаясь, его голову и надетую на нее вазу. Попробовал осторожно ее снять. Ваза сидела крепко.

— Может, расколоть ее? — спросил Митя старуху.

— Голову ему лучше расколоть! — ответила старуха. — Вот счас отрежет тебе врач голову, будешь без головы! — сердито сказала она внуку.

Мальчик приготовился снова заплакать.

— Бабулечка, не давай мне голову резать! — закричал он жалобно. — Я больше не буду!

— А ну, цыть! — приказала бабка.

Внук замолчал. Из глаз его потекли слезы.

Митя вздохнул. Он подошел к бочке с водой, стоявшей у сарая, потрогал воду.

— Ты в реке купался? — спросил он мальчика.

— Купался, — тот шмыгнул носом. — Мы с Наташкой ходили.

— Нырять умеешь?

— Я как нырну, и на тот берег вынырну, дальше Наташки, дальше всех! — сказал мальчик с гордостью.

Митя взял с рукомойника мыло, полотенце, положил на камень рядом с бочкой. Мальчик, успокоившись, дразнил ногой собаку.

— Бабуля, а правда, я — король? — спросил он вдруг бабку и потрогал вазу на голове.

— Сволочь ты, а не король! — сказала старуха гневно.

Засучив рукава, Митя раздел мальчика догола, взял его на руки и поставил на край бочки. Осторожно, горстями стал лить на него воду. Мальчик засмеялся, съежившись от холодной воды. Тогда Митя опустил его в бочку по горло.

— Давай, ныряй! — сказал он.

Мальчик забарахтался в бочке, надул щеки и, зажав руками нос, нырмул с головой, так что над водой осталась одна ваза. Митя взял мыло, намылил мальчику голову. Он осторожно стащил вазу и протянул ее старухе, потом вынул мальчика из бочки и, накрыв его полотенцем, поставил на колоду.

Старуха достала из сумки сверток, а вазу осторожно спрятала в сумку.

— На вот, поешь, — протянула она сверток Мите — Собрала тебе.

— Спасибо, — сказал Митя.

Старуха быстро одела внука.

— Как тебя звать? — спросил Митя мальчика.

— Витька Петров, — ответил тот.

— Физиком будет, — проворчала старуха.

— Почему? — удивился Митя.

— Старший сын физик, средний тоже, значит, и этот физиком будет… Хитрый растет… Посеки его, Дмитрий Василич! — вдруг попросила она Митю.

— Сама чего не посечешь?

— Жалко, обидится, — объяснила старуха. — Да и мстительный очень внук. Посечешь?

— Отец пусть сечет!

— Отца самого сечь надо. Ладно, посеку сама, пойдем, Витька, домой!

Старуха за руку вывела внука со двора, они пошли по холму вниз и вскоре пропали. Снова стало тихо, безлюдно, только ветер все гонял по двору пыль.

В полутемной комнате стояли старый письменный стол, стулья, потертый кожаный диван. На стене висели несколько полок с книгами и две фотографии в рамках под стеклом. На одной — Митин выпускной курс, на другой — красивая светловолосая девушка.

Отодвинув бумаги и книги, Митя развернул сверток, который ему дала старуха, выложил на стол хлеб, рыжие яйца, сыр. Налил себе чашку молока. За раскрытым окном прошла по двору собака.

Митя снял со стены фотографию девушки и поставил ее перед собой на стол. Он сидел за столом, ел хлеб, запивая его молоком, и смотрел на фотографию. Временами он вдруг начинал улыбаться…

Он вышел во двор, бросил мусор в летнюю печь. Сполоснул под рукомойником чашку. Взяв под рукомойником ведро, подошел к забору, выплеснул за забор воду из ведра. Поставив ведро, оглядел дальние холмы.

Никого не было. Митя постоял, улыбаясь, повернулся и вдруг замер. Слева, на ближнем холме, теперь всего в полукилометре, сидел человек и смотрел на Митю.

Оставив ведро на заборе, Митя быстро пошел под навес, где стоял мотоцикл. Он выкатил мотоцикл из-под навеса, завел мотор. Сев за руль, дал газ, развернулся и выехал за ворота в степь. Собака подбежала к воротам, встала, глядя ему вслед. Вдруг залаяла тревожно…

Мотоцикл зигзагами поднялся на холм и остановился. Митя огляделся. Вокруг никого не было. Он заглушил мотор, прислушался. Было тихо, только ветер иногда налетал порывами, и где-то среди камней звенели кузнечики. Внизу, на соседнем холме, стоял его дом, белый флаг шевелился на шесте над крышей.

Митя снова завел мотор и медленно тронул мотоцикл, объезжая холм. Oн внимательно смотрел по сторонам, стараясь разглядеть хоть какой-нибудь человеческий след, но ничего не нашел. Человек пропал.