Александр Ушаров - Мясо

— Талантами земля русская полнится, — сказал Дымов, разворачивая свёрток.

— Ты ещё его клинков не видел! — махнул рукой Артур. Принёс я один такой антиквару, а он его в руки взял, бережно так погладил, аж дыхание затаил, и говорит: «Толедо Саламанка! Одиннадцатый век! Чудо мосарабских кузнецов!» И так благоговейно, знаешь: «Откуда он у вас?» А эта Саламанка с неделю назад была рессорой от списанного шестьдесят шестого… Хотя Ворона говорит, у ЗИЛа рессоры лучше.

Дымов взял новенький скальпель. Воздел руку к лампочке под потолком. Сказал, вскинув голову:

— Обер и Дюваль! Двадцатый век! Чудо французских сталеваров!

Артур расхохотался. Спросил:

— Что, правда такая есть?

— Считается лучшей нержавейкой в мире. Хотя есть, конечно, ещё Ф. Ц. Дик и Золинген… Но вот это… — он потряс зажатым в кулаке скальпелем, — это тоже здорово. Кстати, откуда у него нержавейка?

Артур пожал плечами.

— Я не спрашивал, он не говорил… Ты же знаешь Ворону. Из него слова клещами не вытянешь.

— Да, Воронин чудесный парень. Добрый очень. Как он чемпионом Белоруссии по боксу умудрился стать, ума не приложу. Помню, в начале моей службы нас вместе в наряд по гарнизону послали. Он меня у тумбочки оставил, а сам пол принялся мыть. Солдаты местные над ним потешаются, а он улыбается и тряпкой пол трёт. Старательно так. И на шуточки их совсем не реагирует. Только очень уверенный в себе человек может противостоять толпе. Мало таких. Иисус…

— Серёга, не заводись, — сказал Артур.

Дымов грустно посмотрел на него. Потом рассмеялся.

— Чего смеёшься, дурень, — покачал головой Артур.

— Смешной ты, вот и смеюсь. А Воронин действительно сильный. Сильный и терпеливый. Если в человеке есть два этих качества, за него можно быть спокойным.

— Ты откуда знаешь, что он терпеливый?

— Руку я ему оперировал. Без анестезии. Когда же это было, дай бог памяти? Кажется, в июле. Ни звука не проронил. Сидел и другой рукой пирамидки из спичек строил…

Дымов опустил скальпель в груду хирургического инструмента и вновь запаковал свёрток. Потом достал из-под кровати большую холщовую сумку.

— Посмотри, никто не идёт, — попросил он Артура и высыпал содержимое сумки. На стол легли облатки таблеток, упаковки ампул, новенькие шприцы с иглами, пачки ваты и бинтов.

Артур вышел. Минут через пять вернулся.

— Когда заступаем? — спросил Дымов.

— Как обычно. После четырёх, вместе с суточным нарядом, — отозвался Артур, беря в руки одну из упаковок.

— Амнопон, — прочитал он вслух. — С гарнизонных складов?

— Из нашей медсанчасти, — Дымов взял у него из рук ампулы и убрал их в стоящий у стены брезентовый рюкзак. Туда же перекочевали и все остальные лежащие на столе предметы.

— Пошли третьего искать? — спросил Артур.

— А кто у нас третий? — поинтересовался Дымов, воюя со стягивающими рюкзак тесёмками.

— Юращенко.

Дымов опустил рюкзак на пол и, к большому удивлению Артура, непечатно выругался.

Минут через десять они шли вдоль высоких угольных насыпей по посту номер два.

— Везут, везут… Скоро завод сворачивать, а они всё везут… — сказал Дымов.

— Уголь денег стоит, — Артур поднял маленький чёрный камешек. — Пока он там, — он мотнул головой в сторону ворот, — он их. А здесь он наш. А наш — значит ничей. Я уже сам было на него глаз положил, да дают мало. А вагонами грузить — возиться не хочется…

Дымов внимательно посмотрел на него.

— Не хотелось, — поправился Артур.

Около сотни метров они прошли молча. Угольные насыпи обмельчали. За ними уже можно было различить бурые, с соломенными и белыми проплешинами, склоны. Местами выскальзывала глянцевая поверхность реки, отливающая свинцовым в матовом, профильтрованном сквозь громаду облаков свете. Артур сказал:

— Мне парни из моторного УАЗик собрали из списанных запчастей. Ума не приложу, что с ним делать.

— И где же стоит этот шедевр коллективного зодчества? — спросил Дымов.

— На площадке, вместе с готовой техникой. Если за неделю не отогнать, увезут вместе с остальными в Мотыкало.

— Пусть увозят, — Дымов шёл, опустив взгляд в землю.

— Я так не могу. Ребятам заплатить надо. Они с ним больше трёх месяцев возились…

— Артур, или в одну сторону, или в другую, — сказал Дымов. — В обе нельзя. Получится, как в «Лебедь, рак и щука».

— Ненавижу тебя, — проворчал Артур. — Не из-за денег же, бля! Просто у них дело общее было. В кои веки раз. Они жили этим. Понимаешь?!