Марта Кетро - Женщины и коты, мужчины и кошки

Собственно скандал выстраивается по системе «слово за слово», поэтому точный сценарий расписать не получится.

«Перестань меня пилить» – это если вздумает возразить.

«Тебе нечего сказать?!» – это если не вздумает.

«Ну и не приходи. Только кто будет кормить кошек? Потому что я тоже не намерена ночевать дома, раз ты так».

И так далее.

Совершенно верно, человечество не придумало лучшего способа примирения, чем секс.

Для начала рекомендую поплакать в кошку. Поймайте и зафиксируйте животное, слегка передавите ей горло, чтобы не сблевала, но еще могла издавать тонкое жалобное мяуканье. Заройтесь лицом в кошку и зарыдайте. Выглядит это душераздирающе, ручаюсь. Прибежит утешать как миленький.

«Курощение булочками» – не теми, что у Карлсона, а лично вашими, любовно выращенными. Ночью повернитесь к нему спиной, рыдающую голову спрячьте в подушку, а голую попу отставьте так, чтобы она в него, в паразита, невзначай уперлась. Вот и все, этого достаточно.

«Умри, лиса» – самый сложный способ: нужно лечь и замолчать. Через сутки он сойдет с ума от тоски и тревоги. Будет сдувать пылинки, робко трогать ваши беспомощное пальчики, ну и все остальное…

В любом случае дело завершится сексом, а там, глядишь, и ПМС закончится, и три недели можно жить спокойно…

Если вы это прочитали и теперь задаете себе вопрос «Зачем все это?» – вы мужчина. Женщины знают – иногда нужно.

Например, у меня были большие планы на период отключения горячей воды этим летом. Дело в том, что я нечаянно прочитала статью о магии вуду и выяснила, что во время церемонии посвящения пациенту моют голову холодной водой и в него вселяется лоас. Отличная идея, подумала я, один раз мерзнешь, а потом получаешь интересную работу – трясти погремушкой и оживлять мертвецов. У кремлевской стены можно нехило заработать. Прикинула, что дам объявление в Сети: «Отравлю жизнь вашему врагу: принесите его мизинец, и я испорчу ему настроение надолго». Обратите внимание на ловушку в тексте, – если порча не удастся и враг по-прежнему будет петь и веселиться, я скажу, что «ему», значило, «мизинцу». И кто-то думает, что этому гниющему пальцу хорошо?! (предъявлю мизинец).

«Курощение булочками» – не теми, что у Карлсона, а лично вашими, любовно выращенными. Ночью повернитесь к нему спиной, рыдающую голову спрячьте в подушку, а голую попу отставьте так, чтобы она в него, в паразита, невзначай уперлась. Вот и все, этого достаточно .

То есть я все просчитала, но затея сорвалась. Ревнивый муж не захотел иметь в доме склад чужих мизинцев, хотя жена-вуду – это ужас как этнично. Он установил в ванной нагреватель! Нет, вдумайтесь: я была в шаге от эзотерического знания, а он все испортил, потому что просто так мыть голову холодной водой я не готова, только если горячей нет. Так что если кто, не дочитав до конца, уже отрубил врагу палец, обломитесь – заверните в лед и положите в морозилку на черный день. И в субботу на Красную площадь можете не приходить, сеанс оживления Андропова с последующим фотографированием отменяется.

Все дело в том, что я зашла слишком далеко. Наступило время скандала, и я, следуя собственным рекомендациям, сосредоточилась на хозяйстве.

Воду – отключат – воду – отключат – воду – отключат – отключат – воду. Это специальный медитативный ритм (дум-така-та – дум-така-та – дум-така-та – так-та-дум), способный проесть череп среднестатистического мужчины за два дня, а моего мужа – за неделю. Но то ли лобная кость его истончилась, то ли пела я в этот раз особенно красиво, но ровно за три дня он просверлил пять дырок в стене, провел воду, подключил электричество, а водонагреватель я, дура, сама купила раньше. Думала, что хоть будет чем потрясать в медитативном ритме.

И теперь у меня есть мерзкий горячий душ с неприличным напором, наводящим на непристойные мысли, а эзотерического знания как не было, так и нет.

И все-таки мы поссорились (ну хоть что-то получилось!).

И следующей ночью выяснили эмпирическим путем, кто из нас прав. Вот представьте, он мне говорит: «Ты там то-то и то-то, я вот – то-то и то-то, а ты все равно…» Тупит, короче. А я действую по плану «умри, лиса» (см. выше). Не дождавшись ответа, он уходит на кухню читать книжку и есть сыр, а я в молчании лежу. И тут приходит кот. Смотрит на него. На сыр. И, святое дитя, идет ко мне, лезет на подушку, сворачивается крепким толстым клубком у меня на плече, сладко пукает и засыпает. Раз – и уже громко сопит мне в ухо. Внутри у него стучит маленькое быстрое сердце, тарахтит кошачья машинка, потом дыхание выравнивается, значит, крепко заснул. Теплый тяжелый бок моей великой любви пахнет пыльной мягкой игрушкой и молоком. Я не шевелюсь, таращусь в темноту и думаю с гордостью: «Ну и на чьей стороне правда?!»