Юлия Бакирова - Убийственная реклама, или Тайна работодателя

— Это мама моя, никаких странностей, — крикнул парень, в тот же момент вспомнив, что проблемы с дележкой бабушкиной квартиры утряслись сами собой, когда мать написала отказную от своей доли на наследуемое имущество.

— Хорошо. Как у нее дела? — отозвалась женщина, заочно познакомившаяся с мамой любимого, уже разговаривавшая с ней пару раз по телефону.

— Привет, ма, — принял звонок дизайнер. — Как дела… Что… Когда… Не паникуй, пожалуйста, ма… Может, у друзей ночевать остался… Всех обзвонила… Зачем сразу в морги, может… После больниц… А милиция… Только через трое суток… Найдется он… Гришиным звонила…

— Что стряслось, — подойдя к дверному проему, соединявшему зал с коридором, спросила Полина. Халат на ней распахнулся, чуть обнажив левую грудь.

Толя отмахнулся. Лицо его было напряженным, прорезанным морщинами. Он носком правой ноги стучал в стену.

— Последний раз видели в кабаке… Ма, да он в трезвяке! И туда звонила… Может, поступал, а сегодня с утра выписался… Не поступал… Что делать, что делать?! Занимайся своими делами и не волнуйся. Найдется! В запой ушел, как ушел, так и вернется! Успокойся, я говорю. Ладно. Ты должна мне звонить, нечего извиняться… Ма, держи меня в курсе… Возможно, приеду. Я постараюсь… Хватит извиняться, я же его сын. Я должен знать это… Сразу позвони… Перевод получила? Да… Это не большая сумма… Не надо, ма… У меня доход в несколько раз больше, поэтому я могу позволить высылать тебе такие деньги… Купи новую карточку и сразу звони, сразу! Пока, ма, не волнуйся. Все утрясется… Я тебя тоже люблю, Полина привет передает… Пока.

Он отключился, прислонился к стене, запрокинув голову вверх.

— Что случилось? — подходя к нему, спросила женщина.

— Отец вчера ночевать не пришел и на работе не был сегодня, мать волнуется…

— Ты нервничаешь? Думаешь, произошло что-то серьезное?

— Не знаю.

Мальчик ждал этого дня так, как ждут его только дети, ведь с возрастом эта дата превращается в очередной повод критически взглянуть назад, оценивая достижения прошлого, а когда прожито немного лет, то можно позволить себе беззаботно отдохнуть и повеселиться в кругу родных и друзей.

Он встал раньше обычного, скинул покрывало, спрыгнул с кровати, влез в мягкие тапочки в виде собак, стоявшие на ковре, сделал пару шагов и понял, что раньше у него таких тапочек не было. Он присел на корточки и присмотрелся к стеклянным глазам плюшевых животных. Они были очень похожи на настоящие. Именно такие он видел с мамой в магазине. Она сказала, что это слишком дорого, поэтому она не может ему их немедленно купить…

— Ма, ма, вы подарили мне тапочки! Вы подарили?! — забегая на кухню, кричал мальчик.

— С днем рождения, радость моя, — поворачиваясь к нему от плиты, присаживаясь и целуя его в лоб, ответила женщина. Она улыбнулась.

На ее талии был повязан фартук с нашитой ярко-красной клубничкой посреди темно-синей ткани с белыми оборками. Правая рука была в кухонной рукавице для горячих блюд. Она была похожа на голову змеи или ящерицы благодаря нашитым на тыльной стороне ресницам и глазам из пуговиц.

— А где папа? — обнимая мать за колени, спросил мальчик, чувствуя аромат какао, кипящего в кастрюльке на плите.

— Он пошел на работу, но обязательно вернется к застолью, — бросила мама, помешивая глазурь.

— Шоколад варишь? — втягивая терпко-сладкий запах, спросил мальчик.

— Да, — повернулась к нему женщина. — Хочешь попробовать?

Он задергал головой вверх-вниз, улыбаясь.

Вылизав ложку, он сел за стол. Мама налила ему какао с молоком, поставила конфеты и печенье, масленку, хлеб и колбасу. Он давно не видел такого.

— Пир на весь мир! — сцепив в предвкушении еще большего чуда пальцы рук, воскликнул мальчик.

Мама рассмеялась, и он повторил фразу, надеясь вызвать у нее смех еще раз, но женщина только протянула ему салфетки и вернулась к плите. Она сняла кастрюльку, поставила ее на подставку из можжевельника, и по кухне растекся едва уловимый в общей массе ароматов запах дерева. Он следил взглядом, как мама протянула руку вверх, к полке, прибитой к стене. Женщина сняла оттуда металлический поднос с аккуратной пирамидкой коржей.

— Мой торт, можно, я посмотрю?! — вскакивая со стула и подлетая к матери, попросил он.

— Смотри, — ответила она, опрокидывая кастрюльку с душистой шоколадно-ванильной глазурью на верхний корж. Вязкая горячая масса стала растекаться, укрывая желтовато-белую сдобу плотным сладковато-горьким коричневого глянца одеялом.