Юлия Бакирова - Убийственная реклама, или Тайна работодателя

— Я такие не люблю, — отрицательно замотал головой мужчина. — Мне нравятся мягкие, как дрожжевые. Более жирные.

— Фу! — бросила она, улыбнувшись.

— О! Моей руки постер! — заметив цветную картинку на одном из ларьков, обрадовался Толик.

Они подошли ближе. Полина прищурила глаза, словно плохо видела.

— Бликует, — прокомментировала она, поднеся ладонь ко лбу, как козырек.

— Уже запустили, — произнес дизайнер. — Я подчас поражаюсь скорости, с которой работает фирма. Они внедряют проекты уже на следующий день, если не в вечер согласования результата с заказчиком.

— Почему ты не сказал Жанне, что делаешь рекламу? — спросила Полина. — Она журналист, вдруг решит написать о тебе статью, как о Старке. Я читала в глянцевом журнале о нем, поэтому знаю только его. Как бы талантлив ни был художник, но в наше время ему необходима связь с общественностью и промоушен.

— Что за слова — «промоушен»?! — рассмеялся Толя. — Если я захочу попасть в средства массовой информации, то именно в глянцевый журнал, а не в черно-белую газету областного масштаба. Думаю, она написала бы обо мне только в случае моей смерти от рук маньяка…

— Перестань, — хлопнув раскрытой ладонью по его спине, попросила женщина. — Иногда ты пугаешь меня, говоря всякий бред! Меня нельзя расстраивать, ты же знаешь.

— А давай журнал о беременности и родах купим? — подходя к ларьку с периодикой, предложил Толик. — Что у вас для беременных есть? — обратился он к продавщице.

Та выложила перед ними несколько журналов и газету о «здоровом жизненном образе». Газету пара отвергла сразу как антинаучную ахинею, вобравшую в себя бред миллионов нездоровых людей со всей страны. Промучавшись между тем или иным глянцевым изданием около минуты, Толик заплатил за все.

— А теперь в вагон, — забирая купленное, скомандовал он.

У ларька, предлагающего в основном алкоголь и пиво, выстроилась очередь. Один из мужчин посмотрел на красочный плакат со слоганом: «Заведи нового друга!» «Надо попробовать», — подумал он, сжимая в мозолистой руке деньги.

За окном еще было светло, когда они подъезжали к Оренбургу. Проплывали грязные домишки, виднелись высотки, проскользило изображение Ленина в профиль, вроде бы вылитое из гипса, и они въехали под мост.

— Совсем скоро станция, — сказала Жанна.

Казах, подсевший к ним на одной из станций, уже вышел в тамбур, вместе со своим огромным багажом. Пара не торопилась.

— Нас не оставят, куда торопиться, — гладя ладонь любимой, сказал Толя.

— Я вообще не понимаю людей, которые спешат выйти из поезда, — сказала Жанна. — Купе — это, пожалуй, единственное место в мире, где я могу хорошо выспаться. Особенно здорово ехать на большие расстояния. Делать нечего, вид за окном утомляет, соседи надоели, а пить водку нет ни сил, ни желания, тогда ты ложишься и спишь — спишь — спишь.

— А мне дома спать нравится, — вставила Полина, считывая непонятные номера и серии, написанные на цистернах грузового состава, мимо которого проходил их поезд: «34562 РО», «34634 РО», «34723 ЮН»…

— Вас будут встречать? — спросила журналистка, поправив кудри.

— Вряд ли, — мотнул головой Толя. — Сами доедем.

— Если за мной приедут, то можно вас подбросить, — предложила она. — Мне ехать в Степной. Это такой район в Оренбурге, застроенный большей частью высотками, — пояснила она Полине. — По пути бы высадили вас на Пролетарской, а там пешком недалеко. Дом же около ментовки, да?

— Да, — кивнул Толя, вспоминая, как лучше добраться до дома родителей.

— Ну, сейчас встанем, — констатировала Жанна, наблюдая, как толпа встречающих мечется по перрону, как проплывает пропускной пункт на пригородные поезда, новый вокзал, здание старого вокзала, напоминающее лицо старой актрисы, с которого куском отвалился толстый слой театрального грима, выставив на всеобщее обозрение ее морщинистую кожу и нелепый макияж.

Звук тормозов, покачивание вагона, дверь купе самопроизвольно поехала вбок, потом вернулась на прежнее место. За окном промелькнули мужчины в форме милиционеров, люди, одетые в кислотно-оранжевые спецовки, у некоторых в руках были молоточки, другие инструменты. Еще раз скрип. Качнулись еще раз. Поезд встал.

— Приехали! — выдохнула Жанна.

Она наклонилась, взяла свой чемодан за ручку, подняла его.

— Давай я помогу, — предложил Толик, дорожная сумка у которого висела через правое плечо.

— Не возражаю, — согласилась женщина. — Надоело мне таскаться с этим «арбузом». Он сам тяжелый, так еще вещи в нем нелегкие.