Владимир Войнович - Сказка о глупом Галилее (сборник)

Подоплеков (вгрызаясь в колбасу). Детям я уже ничем не смогу помочь. Но ты должна им сказать, что их отец был человеком честным, порядочным, хотя и не очень умным.

Лариса.Что значит был, Сеня? Ты был и есть, и еще не все потеряно. Защитник сказал… Ты знаешь всему этому цену. Защитник просит, чтобы ты, если можно, немножко в чем-то признался, покаялся, кого-нибудь осудил, и тебя простят.

Подоплеков.Простят? То есть не расстреляют?

Лариса.Ну, конечно же не расстреляют.

Подоплеков.Гм. И защитник прислал мне колбасу, чеснок, пиво только для того, чтобы я покаялся?

Лариса.Сеня, я знаю, ты такой гордый, такой непреклонный, но…

Подоплеков (начинает смеяться. Сначала тихо, потом громче, до истерики, выдавливая сквозь смех отдельные слова). Мне? Краковскую? Пиво? Чтобы покаялся? Дураки!

Лариса.Сеня, я понимаю, цена слишком велика.

Подоплеков.Конечно, велика. Да я не то что за пиво или за колбасу, я готов и задаром. Я жить хочу.

Защитникподслушивал все это время. Теперь он выходит на авансцену.

Защитник (обращаясь к публике). Наш процесс подходит к концу. Осужденный Подоплеков…

Шум за кулисами.

Что там за шум?

Горелкинподбегает и что-то шепчет Защитнику на ухо.

Оказывается, там иностранные корреспонденты. Жалуются, что мы не пускаем их на процесс. Разве мы не пускаем? (Горелкину.) Пусть входят.

Два корреспондентас блокнотами, фотоаппаратами, микрофонами и телекамерой.

У нас процесс открытый, а это значит, что присутствовать на нем может каждый желающий. Господа, пожалуйста, не шумите! (Пауза.) Так вот, осужденный Подоплеков обдумал свое поведение и нашел в себе мужество правильно и нелицеприятно оценить свою прошлую преступную деятельность и просит дать ему возможность публично высказать свои мысли. Руководствуясь гуманными принципами, мы решили предоставить ему такую возможность. Я попрошу доставить сюда подсудимого.

Высвечивается клетка.

Подоплеков (запивая колбасу пивом). Надо же! Неужели они отменят приговор! И даже выпустят на свободу? Трудно даже себе представить! Как я счастлив! Как я безумно счастлив! Я буду жить, дышать воздухом, пить жигулевское пиво. Может быть, иногда даже с воблой. Слушай, а что, там воблы не было?

Лариса.Где?

Подоплеков.Ну в этом самом специальном буфете.

Лариса (растерянно). Я что-то не заметила.

Подоплеков.Ты скажи защитнику, пусть в следующий раз воблу передаст, а то я могу и отказаться.

Лариса.Хорошо, я скажу. Я понимаю, Сеня, каяться так трудно, так неприятно. Придется пережить неприятные моменты. Некоторым покаяние твое не понравится.

Подоплеков.Плевал я на некоторых.

Лариса.Может быть, некоторые даже перестанут подавать руку.

Подоплеков.Плевал я на их руки.

Лариса.Может быть, даже кто-нибудь плюнет тебе в лицо.

Подоплеков.Плюнет в лицо? Так это же прекрасно!

Лариса.Что же тут прекрасного, Сеня?

Подоплеков.Разве ты не понимаешь? Ну вот плюнь мне в лицо.

Лариса.Зачем?

Подоплеков.Ну плюнь, плюнь, не стесняйся.

Лариса.Ну, пожалуйста. (Плюет.)

Подоплеков (утираясь). Вот и прекрасно. Вот и замечательно. Я ощущаю плевок, значит, я существую. Значит, я жив. (Ходит по клетке, декламируя.) Подоплеков и теперь живее всех живых, наше знамя, сила и оружие!

Лариса.Я очень рада, что ты согласился принять такое мужественное, такое самоотверженное решение. А то, понимаешь, они там на Западе просто с ума посходили. И «Голос Америки», и Би-би-си, и «Свобода», на какую станцию ни наткнешься, все бубнят: Подоплеков, Подоплеков.

Подоплеков.Подожди, подожди. Ты что это говоришь? Какой голос, какое Би-би-си, какая свобода? Они обо мне, что ли, говорят?

Лариса.Мало того что говорят. Так еще комитеты какие-то там создали. А еще этот… президент…

Подоплеков.Какой еще президент?

Лариса.Ну какой же, американский. Так он тоже туда же.

Подоплеков.Куда же туда же?

Лариса.Ну туда же. Ну что ему? Ну зачем же в чужие дела мешаться? Я восхищаюсь, говорит, мужеством таких людей, как Подоплеков.

Подоплеков.Как Подоплеков? Что ты городишь? Американский президент говорил обо мне?