Сергей Алексеев - Чудские копи

– А говоришь, не такая, как другие...

– Нет! Она не могла! Она зелье дала, чтоб я ее больше уже никогда не забыл!.. Но откуда взялся этот боярин? Встал и глядит на нас! Я взгляд его почуял... Ну и отвел глаза. Не отвел бы, ничего бы не случилось!.. Айдора у меня из рук выскользнула и исчезла! Где теперь искать?

– Не знаю, – серьезно проговорила мать. – Попробуй съездить в разведку. На Кайбынь...

– Той штольни нет! Когда мне Айдора приснилась, я в тот же день вспомнил и стал выяснять. Оказывается, горный надзор давно вход подорвал. Из-за туристов, чтоб не лазили. Там кого-то уже завалило...

– Не надо было взгляда отводить!

– Да ведь этот воевода ушкуйников с ножом на меня! Зарезал бы!.. Я от него камнями отбивался! И пока в башку не попал, все прыгал вокруг, как бешеный! Рычит, ножом машет... Я ведь еще не знал, кто он такой! Думал, просто урод какой-то, наркоман или псих из Шерегеша. Есть там один мужик... А может, турист одичавший. Но как врезал по голове, в себя пришел. Нож бросил, сидит и кровь вытирает... Сразу познакомиться ему захотелось. Говорит, что он воевода и зовут Опрята, а по достоинству – боярин. Я, конечно, не поверил, подумал, больной какой-то, с манией величия... И говорю ему, дескать, если ты боярин, то я хозяин этой горы! У меня горнолыжный бизнес на Мустаге. И фамилию назвал... Гляжу, встал, ножик свой поднял и говорит, мол, не обижайся, не признал сразу. Сейчас пойду и дары тебе принесу. И ушел!.. Я Айдору бросился искать, все вокруг оббежал, звал... Тут и навалились на меня ушкуйники, связали... Опрята был нормальный, в смысле, на зверя не походил. А у этих головы бритые, но сами в шерсти, как обезьяны... Потом я от них вырвался, мам! И снова пошел искать Айдору... Одежды своей не нашел под крестом, должно быть, разбойники стащили. Когда спустился вниз, на свалке штаны и майку подобрал, какой-то таджик выбросил... Теперь хожу и ищу.

Софья Ивановна полюбовалась сыном – ладный был такой в форме, красивый...

– Ты кому-нибудь про это рассказывал? – однако же спросила строго.

– Нет еще, мам...

– И не вздумай!

– Почему? – обескуражился Глеб. – А как я стану искать Айдору?

– Не знаю... Но про свои приключения лучше помалкивай! Особенно про Айдору.

– Как же молчать, мам?! – снова воскликнул он и пригасил голос. – Она же была!.. Я еще не сумасшедший! И не пил вовсе. Если от зелья опьянел немного, так голову же не потерял! Или считаешь, придумал все? С ума сошел?..

– Не сошел, Глеб. В том-то и дело, ты в уме... Потому и глаза отвернул, ножа испугался. Безрассудные люди не отворачиваются. У тебя ум за разум зашел. Покуда мысли твои не расплетутся, помалкивай.

Глеб вскочил, пометался возле углярки и даже руками похлопал, словно выбивая из себя пыль.

– Не буду я молчать! Если на моей территории!.. На моей земле, в районе Мустага... Банда блуждающих ушкуйников бродит! А их много, больше тысячи так точно! Я же в их стане был!

– Послушай меня, сынок, – начала она ласково. – Ты сейчас не езди никуда. Пойдем домой. Поспишь, успокоишься. Утро вечера мудренее...

Он перестал бегать, застегнулся на все пуговицы, поправил форменную фуражку.

– Мне к утру надо быть в Новокузнецке! И у меня совсем нет денег... Я должен встретиться с хранителем музея! Он связан с ушкуйниками, мам! А может, и с чудью. Иначе откуда узнал, что Айдора будет на Зеленой зелье варить? Откуда он вообще знает, почему гора Зеленой называется?..

Едва хозяин горы Урал скрылся из виду, Опрята почуял, захолодело у него в груди от его слов. Разумом своим не верил, но душа встрепенулась и замерла, как бывает от слова рокового, произнесенного над приговоренным к казни.

– И быть тому, яко солгал!

Да тут инок вдохновил:

– Со крестом да словом Божим мы всюду и без вожатого пройдем! И назад вернемся. Не станем дары приносить и слушать предречения поганые! Они суть от бесовства. Не устрашимся чародейского предсказания!

– Как ты мыслишь, Первуша, – воевода попа родовым именем кликал. – Кто сей старец Урал?

– Истинный крамольник и кудесник! В Тартаре их полно, ибо мы первые, кто несет веру христианскую. Помолимся и пустимся в дорогу!

Ушкуйники изладили ушкуи, сложили оружие и припас, помолились да повели их на канатах, ибо речка мелкая была, каменистая и строптивая. А как шире стала, то и сами сели да за греби взялись. День идут, второй – неизведанная река все встречь солнцу бежит, Рапейские горы уж далеко на окоеме остались, и ордынцев не видать, ибо леса окрест вековые, нехоженые, звери непуганые. Выйдут на берег и глядят безбоязненно, верно людей в первый раз видят, а рыбы в воде веслом не провернуть. Река для ушкуйников опасная, узкая, с любого берега стрелой достанут, и караван растянулся на несколько верст, поскольку ватажники плывут и более не вперед глядят, а по сторонам: впрямь благодатные земли – хоть садись где, бросай промысел и живи в свое удовольствие.