М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 2

Художник должен помнить о работе Брейгеля, оставившего немного холстов, каждый из которых уникален. Плафон Сикстинской капеллы существует всего один. И это не оттого, что у Ватикана не нашлось соседней капеллы, которую можно было бы расписать, но оттого, что общий порядок вещей - один. Существует много вариантов поведения, есть много различных интонаций речи, в мире бесчисленное разнообразие образов - но основная идея мира, та, что позволяет различать добро и зло, - одна. И если художник этого не понимает - он не может рисовать.

- Все Пиночеты такие - или только русские? - спросил Дупель у Лугового с порога.

Охрана дома на Бронной проводила невысокого человека в расстегнутом пальто взглядами: да он ли это? Неужели сам Михаил Зиновьевич? Вот так, без охраны, запросто? И что спросить у такого человека? Господин Дупель, вы к кому? Так он и ответит, дождешься. Человек, чье лицо по газетным фотографиям знала вся страна, вошел в подъезд стремительно, миновал вооруженных людей, не взглянув в их сторону: он привык открывать любую дверь и шел куда хотел - окружающим оставалось угадывать его желание и уходить с дороги. Прыгая через две ступеньки, Дупель взбежал в бельэтаж, а бритоголовые молодцы смотрели вслед.

- Такой человек, и без охраны.

- Я тебе так скажу. Я в охранном деле двадцать лет. У меня свои приметы есть. Я по охране сразу скажу, сколько у клиента бабок. Если спер тысяч триста, за ним полк с пулеметами ходит. Все в темных очках, с рациями - а хозяин у них водкой краденой торгует. А другой, допустим, надыбал миллионов сто, так у него охраны - трое максимум. Если что, они кому надо сигнал дадут. А коли полстраны в кармане - зачем вообще охрана нужна?

- Ну, мало ли.

- Мало не бывает. У него всегда много. За ним, может, со спутника следят.

- Скажешь тоже, со спутника.

- Ты только руку поднимешь, они по тебе баллистической ракетой долбанут.

- Ракетой не долбанут.

- Проверить хочешь? Посылают из космоса сигнал американскому флоту, а те шарашат прямой наводкой. Ваня за наганом полезет, его ракетным залпом и накроет.

Между тем Дупель говорил Ивану Михайловичу Луговому:

- Интересно, если бы генерал Пиночет на следующий день после своей победы поговорил с президентом Никсоном так, как этот заморыш говорил со мной, - что бы с Пиночетом сделали? Подчеркиваю: Пиночет все-таки генерал, не полковник.

- Полковники разные бывают, - в тон ему сказал Луговой, - где черные, где красные, а у нас теперь - серые.

- Так вот, - ярясь, сказал Михаил Зиновьевич Дупель, - пусть серый полковник знает свое серое место. Я на трон посадил, я с трона и сниму. Возьму за ухо, и сниму. Пошлю преподавать военное дело бурятам. Брюкву полоть будет в Караганде, дрянь узколобая. - Дупель ярился и говорил тихо, шипел. - Он думает, если дорвался до власти - так сразу Сталиным станет? Вы у себя в органах хотя бы первые пять классов начальной школы - преподаете? Или только - взрывчатки и яды? Что за криминальная психология? Чуть ухватил кусок и тут же на соседскую тарелку заглядывается. Еще свое не прожевал, а у соседа изо рта тянет. Мечтаете из дворового хулигана вырастить диктатора? О Сталине вспомнили? Ошиблись на сто лет - ситуация в мире другая.

- А какая ситуация? - спросил Луговой. - Вы заходите, Михаил Зиновьевич, что же мы на пороге стоим.

- Времени нет, - Дупель не переступил порог. Он привык поступать так приезжал на три минуты - поговорить в дверях; приезжал в тех случаях, когда телефонного разговора мало, когда надо видеть глаза собеседника, когда надо оказать давление и сломать. - Постоим в коридоре.

- Так ведь подслушают, - всплеснул рукавом Луговой. - Охраны-то сколько!

- Кого подслушают? - спросил Дупель. - Вас? Или меня? Мне - безразлично.

- Вот жильцов взять, - говорил один охранник другому, - у кого, по- твоему, охраны больше?

- У Левкоева?

- А вот и не угадал. Раньше, верно, Левкоева до машины с гранатометом провожали. Бывало, спускается Тофик Мухаммедович по лестнице, а на улице уже черножопые коммандос бегают. Столько абреков нагнал - как воронье слетелись, чистое воронье. А теперь солиднее стал, и охраны поменьше стало.

- У Ивана Михайловича совсем охраны нет.

- Верно говоришь. А почему нет? Его страна охраняет - зачем ему бугай с пушкой? Масштаб всенародный, суетиться неприлично. А все-таки ты мне не сказал: у кого в нашем доме охраны больше?

- У нерусских с верхнего этажа.