М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 2

Почин поддержали не все. Кое-кто не смог распроститься с украшениями даже на время. Образовалась оппозиция. Так, главный редактор журнала «Мир в кармане», знойная красотка Тахта Аминьхасанова в топике из золотых пайеток с массивными рубиновыми украшениями и лучшая подруга именинницы, очаровательная Лаванда Балабос в сексуальном платье с открытой спиной, украшенном стразами и бриллиантами, явно решили не сдавать гламурных позиций. Муж хозяйки вечера, знаменитый Тофик Мухаммедович Левкоев тоже выразил неудовольствие тенденциозным поведением супруги. Он выставил напоказ браслет с бриллиантами, заявив: раз она теперь такая негламурная, пусть от меня дорогих подарков не ждет. Фиг ей! - и демонстративно вручил браслет знаменитой московской красавице Алине Багратион.

Зато большинство выступило в поддержку Беллы. Размахивая банным веником, плясал облаченный в серый ватник банкир Щукин. Политики из администрации президента, наряженные в футболки с серпом и молотом на груди, отстаивали принципы общедоступности. Французский повар Мишель Фуагро приготовил неожиданное блюдо: отварную картошку с селедкой. Первым отважился попробовать Ефрем Балабос, бесстрашный банкир принял удар на себя - и выдержал! Под общий смех собрания г-н Балабос поливал блюдо обыкновенным подсолнечным маслом и нахваливал. Едва гости поняли, что блюдо съедобно (молодая картошка, доставленная спецрейсом из Аквитании, и норвежская сельдь в исполнении Фуагро были незабываемы), как столы опустели - столичные модники расхватали все.

Вечер раскрыл истинные чаянья бомонда. Интересно было наблюдать за одним из известных олигархов, потребовавшим не называть его имя в газете: кто бы мог представить, что в душе миллиардер тянется к прошлому, к тому времени, когда он еще был простым продавцом куриных потрохов на колхозном рынке. Оставив в машине смокинг, аметистовые перстни, авторучку Паркер и чековую книжку, финансовый туз вольготно чувствовал себя в валенках и ватнике, пил стаканами самогон и налегал на соленые огурцы. Рафинированные особы, притворявшиеся, что пьют только шампанское, признали сегодня, что лучше доброй водки с огурчиком ничего не придумано.

И когда вечер закончился, ни у кого не вызвал удивления вопрос, заданный известному издателю ресторанных рейтингов Пьеру Бриошу. Пьер, спросили его светские люди, а ты эту пивную в рейтинг внес? Мудрый Бриош загадочно улыбнулся. Конечно же, да. Пивная, как выяснилось, приобретена специально для проведения ностальгических обедов, оригинальный дизайн заказан самому Осипу Стремовскому, а ватники пошиты у Армани. Так был раскрыт нехитрый секрет: чтобы полюбить стиль социалистического реализма, требуется отфильтровать социалистический продукт фильтром цивилизации и культуры.

Так писал журнал «Штучки-дрючки». И тенденция, отмеченная журналом, была достойна обсуждения - в какой степени капиталистический вкус может вобрать в себя социалистический опыт? Сочетается ли это? И в какой-то мере ответ на этот вопрос дает интервью с Гришей Гузкиным, которое маэстро дал в своей парижской студии. Повод представился значительный - новая выставка мастера, его последние достижения, кои будут явлены миру на грядущей биеннале в Венеции. Чем порадует публику Гриша сегодня? Ах, ему есть что сказать, молчать он не может! Может ли он молчать? Художник создал новый опус с пионерами и комсомольцами. На мольберте стояла картина с изображением шеренги маленьких человечков без лиц и в красных галстуках. Бесспорно, зрители уже встречали нечто подобное в прошлых работах художника, но в последние годы Гриша отточил мастерство, довел до филигранности. Изображение выполнено в суховатой, не особенно темпераментной манере: Гузкин раскрашивал поверхность неторопливо и аккуратно, не испытывая особенных эмоций. И то сказать, для чего же волноваться? Как объяснял публике сам Гузкин: «во мне живут два человека: первый придумывает концепцию, второй, холодный профессионал, ее исполняет. Вот, получено задание, является ремесленник - и делает». Гузкин постоянно шлифовал умение, рисуя одно и то же много лет подряд, не меняя ничего в своих картинах. Ни разу в своей многотрудной карьере Гузкин не сделал попытки изменить что-либо в композиции, ни одного цвета, ни одной линии. Однообразные фигурки переходили с одного холста на другой, и картины, похожие до неразличимости, выходили из мастерской Гриши Гузкина на арт-рынок. Творческий процесс был не слишком разнообразен: Гриша садился к холсту (писал Гриша сидя) и прилежной рукой водил кистью взад-вперед, закрашивая обведенное контуром место в ровный цвет. Однако - он сам любил повторять этот довод - не так ли вели себя и иконописцы? Разве не существовал канон? Я тоже в своем роде создаю иконы, говорил Гриша. В сущности, говорил в своих интервью мастер, то, что делаю я, есть своего рода отчет об исчезнувшей - слава богу, что так! - цивилизации. Я, как историк-архивист, оставляю для граждан свободного мира память об эпохе тоталитаризма. Я фиксирую зловещий набор атрибутов эпохи - красные галстуки, советскую униформу, валенки, знамена, серп и молот. Пусть мертвая цивилизация останется для свободных людей как память и предупреждение.