Фрэнк Абигнейл - Поймай меня, если сможешь

В обоих письмах я проявил осмотрительность: они лишь упоминали, что я преподавал социологию в СКНЮ в 1961-62 годах, что аттестационная комиссия факультета выставила мне весьма удовлетворительные оценки и что я уволился по собственному желанию, чтобы приступить к деятельности в области гражданской авиации в качестве пилота. Затем я отнёс письма в печатный салон, велев печатнику отпечатать по дюжине копий каждого, поскольку, подаю заявления о приёме на работу в несколько университетов, и поэтому нуждаюсь в дополнительных копиях на качественной гербовой бумаге. Очевидно, в моей просьбе на было ничего необычного, потому что он выполнил заказ элегантно и быстро.

Получив документы, доктор Граймз едва удостоил их взглядом и представил меня доктору Уилбуру Вандергоффу, заместителю декана факультета социологии, тоже проглядевшему фальшивки лишь мельком, прежде чем отправить меня в отдел кадров факультета. Не прошло и часа, как меня наняли преподавателем на два полуторамесячных летних семестра с зарплатой 1600 долларов в семестр. Мне дали читать полуторачасовые вводные лекции по утрам три дня в неделю и полуторачасовые лекции для второго курса после полудня дважды в неделю. Доктор Вандергофф предоставил мне два рекомендованных учебника, а также журналы посещаемости студентов.

— Если вам понадобится что-нибудь ещё, это, скорее всего, найдётся в книжном магазине колледжа. Там есть стандартные формуляры запросов, — доктор Вандергофф широко улыбнулся. — Рад видеть, что вы молоды и энергичны. Обычно летние потоки социологии забиты до отказа, и свою зарплату вы отработаете до цента.

До начала первого летнего семестра у меня в запасе было целых три недели. Якобы для освежения памяти я посетил несколько лекций доктора Вандергоффа — просто затем, чтобы получить впечатление, как читают лекции в колледже. По ночам я проштудировал оба учебника, найдя их и интересными, и познавательными.

Вандергофф оказался прав: оба потока оказались довольно велики. Вводный курс слушали семьдесят восемь студентов, а второкурсников набралось шестьдесят три, причем большинство в обоих случаях составили девушки.

То лето стало для меня одним из самых восхитительных в жизни. Я вовсю наслаждался ролью лектора. Несомненно, как и мои студенты. Лекции я читал, как и требовалось, по учебнику, и с этим у меня не было ни малейших трудностей. Я просто на главу опережал студентов, отмечая, какие места текста хочу развить. Но почти ежедневно отклонялся от учебника на обоих курсах, рассказывая о преступности, проблемах молодёжи из распавшихся семей и их влиянии на общество в целом. Мои экскурсы в сторону — по большей части опиравшиеся на собственный опыт, о чём студенты и не догадывались, — всякий раз провоцировали оживлённые дискуссии и дебаты.

По выходным я расслаблялся, углубляясь в те или иные живописные края чудес Юты — обычно в компании столь же чудесной спутницы.

Лето пролетело быстро, как весна в пустыне, и по его окончании я искренне сожалел, что приходится уезжать. Доктора Вандергоффа и доктора Граймза моя работа восхитила.

— Не теряйте нас из виду, Фрэнк, — попросил доктор Граймз. — Если у нас появится вакансия на постоянную должность профессора социологии, мы с удовольствием попытаемся заманить вас с небес на грешную землю.

Не меньше полусотни моих студентов наведались ко мне, чтобы сообщить, что они от всей души наслаждались моими лекциями, попрощаться и пожелать удачи.

Мне не хотелось расставаться с этой утопией, но веских причин для задержки не нашлось. Стоит промедлить — и прошлое, наверняка, настигнет меня, а мне не хотелось запятнать себя в глазах этих людей.

Я направился на Запад, в Калифорнию. Когда я проезжал горы, в Сьерра-Неваде собиралась буря, но это был сущий пустяк по сравнению с торнадо преступлений, который вскоре породил я сам.

Бывший начальник полиции Хьюстона однажды сказал обо мне: «Фрэнк Абигнейл мог выписать чек на туалетной бумаге, сославшись на казначейство Конфедеративных Штатов, подписать его „В.А. Снадули“ — „U.R. Hooked“ и обналичить его в любом банке города, воспользовавшись в качестве удостоверения личности, гонконгскими водительскими правами».

В городе Эврика, Калифорния, найдётся несколько банковских служащих, способных подтвердить это заявление. Точнее говоря, если оформить это утверждение как резолюцию, по всей стране найдутся десятки кассиров и банковских клерков, готовых поставить под ней свою подпись.