Фрэнк Абигнейл - Поймай меня, если сможешь

Все иски против Абигнейла были весомыми и обоснованными. Хотя смекалка и ум, продемонстрированные им за время криминальной карьеры, сомнению не подлежали, он демонстрировал больше наглости, нежели хитрости, больше нахальства, нежели осмотрительности. В каждой из ролей, связанной с тем или иным преступлением, его могли опознать и обвинить множество свидетелей. Даже если бы стопку обвинений против Абигнейла просто швырнули в воздух, а после выхватывали планирующие на пол листы наугад, — и тогда улик хватило бы с лихвой.

Разумеется, Абигнейл догадывался о своей участи, что причиняло ему крайнюю душевную муку; он знал, что придётся отсидеть срок в какой-нибудь федеральной тюрьме или тюрьме штата, а, скорее всего, и несколько сроков в нескольких тюрьмах. Ему нечего было рассчитывать на столь же гуманное обращение, как в тюрьме Мальме, в любой из американских тюрем. Более всего он опасался, что его заключат в американский аналог каторжного дома Перпиньян. И когда федеральные власти приняли решение заслушать дело в Атланте (штат Джорджия), его тревоги лишь усугубились. Если Абигнейл и мог рассчитывать хоть на искру симпатии от властей хоть где-либо, то в Атланте — в последнюю очередь.

Однако его интересы представлял искусный и профессиональный адвокат, добившийся сделки с федеральным прокурором, которую Абигнейл охотно поддержал.

В апреле 1971 года Фрэнк Абигнейл предстал перед федеральным судьей, признав себя виновным согласно статье 20 Уголовного кодекса США по объединённому делу, охватывавшему «все преступления, как известные, так и неизвестные», совершённые Абигнейлом в континентальных Соединённых Штатах в нарушение будь то федеральных законов или законов штатов. Председатель вынес вердикт nolle prosequi (не подлежит судебному преследованию) по всем остальным сотням обвинений, кроме восьми, приговорив Абигнейла к десяти годам заключения за каждое из семи обвинений в мошенничестве с отбыванием сроков одновременно, а также к двум годам по одному обвинению в бегстве из-под стражи с отбыванием срока отдельно.

Отбывать эти двенадцать лет Абигнейлу предстояло в Федеральной исправительной колонии в Сенкт-Питерсберге, Вирджиния, куда его доставили в том же месяце. Четыре года он отбыл, работая клерком на одном из тюремных производств с «зарплатой» в двадцать центов в час. За это время Абигнейл трижды подавал прошение о досрочном освобождении под надзор полиции, но всякий раз получал отказ. «Если мы решим освободить вас в будущем, — спросили его однажды, — в каком городе вы хотели бы отбывать срок условно?»

«Даже не представляю, — признался Абигнейл. — В Нью-Йорке не хотелось бы; учитывая прошлое, для меня это окружение было бы не слишком благотворным. Я бы предпочёл передоверить выбор города на усмотрение комиссии по условно-досрочному освобождению».

Вскоре после того по неким неведомым соображениям, постичь которые Абигнейл даже не пытался, его освободили с отбыванием условного срока в техасском городе Хьюстон, велев доложить о прибытии офицеру по надзору в течение семидесяти двух часов, а по возможности и найти к тому времени приличную работу.

Как и большинство освобождённых, Абигнейл очень быстро понял, что после заключения общество подвергает осуждённых дополнительной каре. Для некоторых это лишь пятно на репутации, но для большинства эта кара далеко не ограничивается позором и пренебрежением после отсидки.

Бывший уголовник, подыскивающий работу, неизменно натыкается на куда большие препятствия, чем закоренелый безработный, даже если обладает необходимой или желательной квалификацией (зачастую приобретённой в тюрьме). Во времена экономического спада, когда возникает нужда в увольнениях, бывшие заключённые теряют работу первыми, причём слишком часто основанием для увольнения служит лишь факт, что человек побывал за решёткой.

Проблемы Абигнейла усугублялись тем, что приставленный к нему инспектор по надзору был настроен враждебно и неприязненно, открыто выложив Абигнейлу, что думает о своём подопечном.

— Ты мне тут, Абигнейл, на хрен не нужен, — заявил этот прагматичный чинуша. — Тебя мне навязали под давлением сверху. Мошенников я не люблю и хочу, что ты знал об этом с самого начала… Сомневаюсь, что ты продержишься хотя бы месяц, пока снова не загремишь в зону. Так или иначе, лучше тебе понять это сразу же. Не пытайся выкидывать со мной какие-нибудь номера. Я хочу видеть тебя еженедельно, а когда найдёшь работу, я буду регулярно тебя навещать. Стоит тебе рыпнуться — а ты не удержишься, в этом я уверен — и я лично доставлю тебя в тюрягу.