Алекс Тарн - Протоколы Сионских Мудрецов

«Стив». «Джеки».

«Сойдет, — согласно кивнул Бэрл. — Надо бы выпить за знакомство. Что вы такое глушите? Пиво? В такое-то время дня и года? Кто вас только обучал…» Он махнул рукой официанту: «Эй, бижу! Принеси-ка мне Мартель и эспрессо.»

«Не у всех есть русские корни, Бен, — саркастически заметил Джеки, ладно сложенный, жилистый парень восточной наружности. — Есть и такие, что этот французский клопомор на дух не переносят…»

«…предпочитая зашариваться травкой,» — жизнерадостно закончил за него Бэрл. Все трое расхохотались.

«Ладно, ребята, — сказал Бэрл, пригубив коньяку. — Давайте переходить к делу. Прежде всего — у всех все в порядке? Все штатно?» Его собеседники кивнули.

«Отлично. Персонаж — Абу Айяд, живой, по мере возможности. Думаю, я не должен объяснять вам, кто он… Вот и славно. Сюжет — завтра вечером он ждет своего приятеля на ферме около Гироны. Помимо него, там может быть до шести грязных. Установка на них — обычная. Я подбираю вас на железнодорожной станции Гироны в шестнадцать сорок. И не забудьте захватить с собой свои игрушки. Вопросы?»

«Источник сюжета?» — спросил Стив. Бэрл помолчал. Вообще говоря, он не обязан был отвечать на этот вопрос. Но и тихарить особой причины не было.

«Источник — тот самый приятель, которого Абу Айяд ждет на ферме. В настоящее время горит себе — не сгорает в адовом серном пламени. Чего и другу своему желает.» Бэрл помрачнел, вспомнив свои ночные бдения с нагероиненым Надиром в подвале на улице Шамир.

«Итак, до завтра, — он допил коньяк и встал. — Постарайтесь не слишком надуваться пивом. Замедляет реакцию.»

Назавтра, около девяти утра Бэрл вышел из здания гиронского вокзала. Машина ждала его на близлежащей стоянке. Это был обычный для здешних мест пикап «Пежо», с маленьким кузовом и двойной кабиной. Почти не сверяясь с картой, Бэрл выехал из города в северном направлении и свернул налево, к невысоким зубцам Пирренейских предгорий. Узкое шоссе петляло между разрозненными хуторами и маленькими деревеньками, ощутимо забираясь наверх, в горы Сьерра-де-лас-Медас. Проехав с полчаса, Бэрл увидел нужный ему указатель. Еще несколько километров узких горных долин, и вот наконец справа, в сотне метров от грязной грунтовой дороги, перед ним возникла небольшая, ничем не примечательная усадьба, отгороженная от чужих глаз прямоугольником пыльных кипарисов.

Бэрл проехал мимо, не замедляя хода. Пока он не мог пожаловаться на точность описаний, данных ему покойным Надиром. Дай-то Бог, чтоб и дальше так… Лощина вильнула вправо и начала сужаться. Лучше не придумаешь, — порадовался за себя Бэрл. Он свернул с дороги на еле заметный проселок, забиравший вверх по крутому склону невысокого лесистого отрога, окаймлявшего лощину с севера. Проселок закончился небольшой лужайкой; дальше ехать было невозможно. Бэрл приткнул пикап под деревом, вышел и осмотрелся. Как он и предполагал, по гребню хребта, между густыми зарослями дикого кустарника, вилась вполне утоптанная тропинка. Пройдя по ней несколько сот метров, Бэрл увидел сквозь путаницу веток знакомые очертания кипарисного каре. Он был у цели. Усадьба лежала перед ним, как на ладони. Бэрл устроился поудобнее и вынул бинокль из рюкзака.

Двор был пуст, не считая двух машин — раздолбанного пикапа и пыльной белой «тойоты-королла». Вся усадьба состояла из каменного двухэтажного беленого дома с плоской крышей и бревенчатого гумна на высоком кирпичном цоколе. Никакой живности Бэрл не заметил; в особенности его порадовало отсутствие собаки. Отчасти это уже характеризовало нынешних хозяев усадьбы — все знакомые Бэрлу арабы испытывали стойкую неприязнь к собачьему племени; впрочем, собаки платили им тем же.

Ближе к полудню из дома, потягиваясь, вышел высокий парень в куртке, сел в «тойоту» и завел двигатель. Потом показался второй, повозился у двери с замком и присоединился к первому. «Тойота», переваливаясь на колдобинах, выбралась на грунтовку и укатила в сторону Гироны. Это выглядело настоящим приглашением. Бэрл поразмыслил и решил не отказываться. Он осторожно спустился со склона, расчищая путь от сухого валежника и шатких камней, помечая удобные места и обозначая обход естественных препятствий. Спустившись до самого низа, он недовольно покачал головой, вернулся наверх по своим следам и снова отрепетировал спуск. Он проделал эту операцию четырежды, прежде чем остался доволен результатом. Теперь можно было заняться домом.