Сергей Алексеев - Дива

— Вдова со своими зятьями, между прочим, под покро­вительством самого губернатора. Тот к ней тайно заезжа­ет, будто бы парного молока попить, маслица прикупить..,.

— Какого маслица? — взвинтилась жена и по-медве­жьи пышкнула. — И молоко он не пьёт... С Дивой бри­льянты делят.

— Уши развесь и слушай! — прорычал попутчик. — Какие брильянты? Ты что мелешь?

— Которые хохлы копают! У председателя, когда жив ещё был, под домом труба обнаружилась. Геологи нашли. Одна с нефтью, другая с брильянтами.

— Ты что городишь? При постороннем человеке?

— Он же вологодский! Из Грязовца!

— Тогда, во-первых, не труба, а трубка, — поправил муж. — И не с брильянтами, а с алмазами. Во-вторых, у Дракони под домом никаких полезных ископаемых нету! Ну откуда им взяться?

— А зачем в горе ходы роют? — шёпотом спросила тётка. — Его отец ещё рыл, сын рыл. Сейчас вдова. Це­лое метро выкопали! Не сами, конечно, хохлы работа­ют, как рабы, в цепях закованные. По ночам из-под зем­ли украинские песни слышатся...

Попутчик только головой потряс.

— Там у него хранилище! Для созревания сыра!

— Это он такие слухи распускает, — не согласилась жена. — На самом деле подземный завод, из нефти бен­зин гнать и всякие вещества. Сейчас всё из нефти дела­ют. Есть подозрение, и сливочное масло. А ты спрашива­ешь, где молоко берёт.

— Ну откуда у нас нефть и алмазы?!

— В Архангельской нашли — значит, и у нас есть, — не сдавалась тётка. — Ломоносов не зря говорил! Только всё Драконям досталось, потому как вся их порода связа­на с нечистой силой. От Героя Труда звёзды да бюст оста­лись. Алфей Никитич был местный олигарх!

Попутчик слушал жену, ёрзал, стыдился, не зная, как её остановить, и тут не сдержался, выругался и прика­зал молчать.

— Болтовня всё! — заключил он. — Алфей Никитич отшельником жил вот и насочиняли! Был я у него в по­гребах. Там всё плиткой сделано, как в лаборатории. Бабы в марлевых повязках ходят. И хохол всего один, который сыр варит. Цепь у него есть, только на шее, золо­ти и толщиной в палец...

— А что ты у него в погребах делал? — ревниво спро­сили жена, не найдя других аргументов.

В понятые меня брали! — мгновенно оправдался гит. — Когда Недоеденный на председателя написал и ко- миссию прислали из санэпидстанции. Помнишь, масло привозил?

Масло неплохое, — справедливо оценила жена. — Купил тебя Драконя куском. Они любую комиссию ку­пит! Вон даже губернатор не устоял перед нечистой си­лой, кто его надоумил устроить родину Деда Мороза?

- При чём здесь Дед Мороз?

— При том, что тоже нечисть! А надоумил Драконя. Мол, как-то выживать надо. Коль сельское хозяйство угробили, дураков заманивать, то есть туристов, из го­родов. Дескать, есть такой сказ в наших местах, как в са­мые трескучие морозы на тройке белый старик проезжал. !то И нынче видят многие. А это ведь он губернатору сказ про своего деда рассказал!

И тут тётка окончательно распалилась, затмив талан­том мужа-баешника. Оказывается, Драконин дед родом пе местный, а приехал невесть откуда на тройке белых коней в лютые январские морозы. Крытый тулуп на нём пыл красный, шапка с куньим мехом, но тоже с крас­ным верхом, ехал, как барин, в белой кошеве, а кучером у него был молодой парень. Заехал он в Пижменский Го­родок, тогда ещё нищий довоенный колхоз, поглядел, как моди бедно живут и стал подарки раздавать: ребятишкам конфетки, бабам красные косынки, а мужикам по стоп­ке водки. А Новый год тогда ещё не праздновали, ёлок не ставили и про Деда Мороза только из сказок и знали. Пород бежит на площадь, радуется, и будто кто-то ска- 111 л, мол, старик этот — сила лесная, нечистая, а кто-то признал его за деда Драконю, вятского картёжника, ко­торый каждую осень уходил пешим в города с колодой карт в кармане и серебряным рублём. Говорят, до Москвы и Питера доходил, а назад всякий раз возвращался на тройке и с подарками.

Кем бы это старик ни был, пользу принёс не сказочную — взял да своего внука, что кучерил, в Пижменском Городке оставил. И с такими словами:

— Люди добрые здесь проживают. Сделай их счастливыми.

На другой же день колхозники собрались и выбрали его председателем, сроком на один год, но оказалось пожизненно, поскольку нечистая сила ему помогала скотину ростить, хлеба выращивать, молока надаивать. При Никите Драконе начали в пижменском краю лесовозные дороги строить, так председатель запретил тянуть прямые через пахотные земли, отвёл неудобья, увалы, болота. Все, кто ездил в этих краях, кляли и костерили председателя, наматывая лишние километры и совершая невообразимые круги. А народу тут раньше было много, и не только колхозного: две мелиоративные колонны работали, рейсовые автобусы ходили в райцентр, самолёты даже летали из Тотьмы в Красную Пижму, леспромхозный посёлок. Поэтому дороги всё время спрямляли, отчего и появилось много разбитых просёлков. На самом же деле у жителей было убеждение, будто Драконя-старший не о землях заботился и уж никак не о людях; для нечистой силы дороги прокладывал, поскольку она любит жить в чащобах, веретьях и болотах, а председатель с нею был всегда повязан. В народе молва ходила, будто он договорился с мелиораторами и тайно спустил Дорийское озеро, будто бы сапропель добывать и поля удобрять, но на самом деле, чтоб превратить водоём в непроходимое болото — всё для нечисти старался, чтоб ей спокойно жилось на моренных островах среди топей.