Андрей Башаримов - Пуговка

Отключи мозг на ближайшие два часа, стань просто куском человеческого материала (бедные тонкие мальчики разлетятся в разные стороны под бойкими ударами оцарапанных пыреем босоножек), предоставь себя в чьи-то мягкие руки, которые греют, не слушай меня с пустой головой: наждачная бумага притерлась к трахеям, нордические ритуалы, бубонная анемия, отметины повседневности – в поисках исцеления, стойкая убежденность: крюками за лопатки и щекотать перышком в носу. Время остановилось. Ничего не хочется. Далекая вагонная сцепка тревожит ушную плеву. Замереть и остаться в этой прищуренной усталости."

– Вот и все, – закончила Пуговка.

– Дааа… – протянул мальчик. – Но тут ведь маты? Там ведь маты, да?

– Да, маты… – Взгляд ее стал отстраненным. – Но где-то здесь ключ, где-то здесь…

– Маты, – вполголоса повторил мальчик, – матные слова…

Он порвал листок на несколько частей и бросил на ступени.

– Маты – это плохо! – покачал головой Алеша. – Очень плохо!

Пуговка открыла от удивления рот.

– Что ты делаешь? – закричала она. – Что ты делаешь? Там ведь ключ! – На ее глазах показались слезы. – Ключ! Господи! – Она бросилась на колени и принялась собирать разорванные клочки. – Что за упрямый идиотский мальчишка!? Теперь дулю с маком ты у меня получишь!

Мальчик скривил лицо.

– Ну и ничего не надо, курица-помада!

– Все! Уходи! Иди домой! Видеть тебя не могу! – закричала Пуговка.

– Ну и пойду, – мальчик поднялся по ступенькам. – Нет, так не надо, другую найдем! – крикнул он в начале спуска. Его фигурка сгинула в начавшемся снегопаде.

Пуговка подняла лицо вверх, словила ртом крупную снежинку и зарыдала.

Леонард Евгеньевич распахнул дверь своей квартиры.

– Алеша, – сказал он строго. – Я хочу, чтобы ты зашел к нам.

Глаза мальчика забегали.

– Дядя Лева, можно я потом зайду? – он попытался протиснуться мимо Леонарда Евгеньевича.

Леонард Евгеньевич положил ему руку на плечо.

– Нет, – твердо сказал он. – Ты должен зайти. – Он многозначитально посмотрел на мальчика. – Нам много о чем с тобой нужно поговорить.

Алеша шагнул за порог, Леонард Евгеньевич закрыл за ним дверь.

– Вот так-то лучше, – улыбнулся Леонард Евгеньевич. – Проходи, – он приветственно указал рукой, – проходи в большую комнату. Можешь не разуваться, – добродушно добавил он. – Я все равно убирать сегодня буду.

Алеша прошел направо, в гостиную, и уселся в широком кресле, напротив телевизора. Он оглядел длинные полки, уставленными книгами, модели самолетов на столе.

– Интересуешься? – Леонард Евгеньевич прошел мимо него и сел на диван, закинув ногу на ногу. – Я, ты знаешь, сколько себя помню, авиамоделированием увлекался. Сначала в кружок ходил, даже грамоты у меня остались – конкурсы выигрывал. А сейчас так… Балуюсь немного. А ты чем увлекаешься?

– А я так… – пожал плечами Алеша. – Ничем особенно…

– Ну да, ну да – закивал Леонард Евгеньевич. – Сейчас время такое… – Он помрачнел. – Молодежь растрачивает себя на всякую ерунду, вместо того, чтобы делом заняться. – Он покачал головой. – Ценности изменились, что тут скажешь. А в поход ты хоть раз ходил в своей жизни?

Алеша кивнул.

– Ходил? – удивился Леонард Евгеньевич. – И куда же?

– Ну, мы загород с друзьями ходили летом…

– Загород! – Леонард Евгеньевич вскочил с места и заходил по комнате. – Загород! Подумать только! И это поход? Это ты называешь походом? Да мы на Байкал ездили, в Уральские горы, на Камчатке по сопкам ходили, на Алтай, в тайгу! А ты говоришь загород! – Он опустился на диван и отдышался. – Ты знаешь, кто я по профессии?

Алеша отрицательно мотнул головой.

– Я, Алешенька, врач-анестезиолог. Ты знаешь, что это такое?

– Нет.

– А это когда вот тебя например ущипнет твоя подружка, – Леонард Евгеньевич засмеялся. – Или там дружок. Тебе что будет тогда?

– Ну, я ему в лоб дам, конечно – рассудил мальчик.

– В лоб? – Леонард Евгеньевич нахмурился. – Неужели ты такой забияка? Вот уж не мог никогда подумать…

– А чего они пристают? – возмущенно спросил мальчик. – Будут приставать, щипаться будут – будут в лоб получать.

– Ну ладно, ладно, – успокаивающе проговорил Леонард Евгеньевич. – Но тебе больно все равно будет? Так ведь?

– Так, – согласился Алеша. – Но только все равно меньше, чем если бы я не врезал в ответ.

– Может быть, может быть, – пробормотал Леонард Евгеньевич. Он повысил голос. – Но вот, если больно очень сильно, то тогда и нужен врач-анестезиолог, который сделает тебе укольчик анестезии, чтобы тебе не было больно. Тебе когда-нибудь делали такой укольчик?