Анатолий Гладилин - Большой беговой день

Пузанычи мои совсем скисли... Джентльмены, рано отчаиваться! Посмотрим, что нам светит впереди. От Пиона к Павлину - копейки, от Павлина к Белому Парусу - вообще не стоит мараться, девятую скачку я не знаю - пропустим. Десятый заезд - финал Приза Элиты. Вот его, господа, надо обмозговать. Придумать бы что-нибудь эффектное и простое. На бегах, господа, деньги даром не платят, но ведь публика - дура... Эврика! Что такое "эврика"? Джентльмены, повышайте свой культурный уровень, а не пьянствуйте в "Арагви"! Эврика по-древнеримски или по-древнегречески означает: "К Илюше пришла интересная мысля".

На балконе мучился Бакинец. За два последних заезда он просадил сто рублей, и лишь сознание того, что Овощник просадил больше, - несколько успокаивало. Как и Илюша, Бакинец понимал, что ставка от Пиона к Павлину мизер. Правда, неожиданно в одинаре Пион потянул на четыре с полтиной. Но в дубле дадут по семь. Не густо. Однако в отличие от Илюши деятельная натура Бакинца требовала немедленных решений. Поискать лошадь против Павлина? Бессмысленно. Павлин не проиграет. Уточним: он бы железно не проиграл, если бы в предыдущем заезде приехал Дунай. Борода когда-то работал на конюшне у Толи, и Толя непременно зарядил от Дуная. Теперь ситуация изменилась. Пион - гастролер, и хозяин его с москвичами "не вяжется". Значит, Толе в полуфинале не обязательно быть первым. Кого Толя может пропустить? Пожалуй, Гипюра, Лота, Сургута и Карата. Остальным лошадям Павлин имеет право проиграть только с гробовой проскачкой. Проскачки Толя не допустит... Поставить этих четырех к Белому Парусу? Еле-еле вернешь свои. Придумали, тоже мне, заезд: всего две лошади, причем у Белого Паруса резвость - 2.04, у Черепети - 2.10.8. Белому Парусу нужно третье место в Главном призу, и он, разумеется, поедет во все тяжкие. За Паруса в одинаре дадут рупь за рупь, опять же нет смысла... Минуточку, элементарная арифметика: проверим результаты двух гитов - 3+1, 3+2 по сумме мест Белого Паруса никто не достает. Значит, ему не обязательно приходить первым. Гениально! Хитрожопый Ваня, хоть у него образование четыре класса, но до пяти считать умеет! Даю голову на отсечение: в заезде всего две лошади, но Черепеть привезет солидную выдачу.

Бакинец прищелкнул пальцами, и верный Стасик оказался тут как тут.

- Может ли проиграть Павлин? - спросил Пижон.

- Нет, не может, - сказал Профессионал.

- Но в нижних кассах начинают бить Гипюра и Лота, - сказал Корифей. - Люди не дураки и просто так деньги не выбрасывают.

- Ну как он может проиграть? - возмутился Профессионал. - Посмотрите на жеребца - красавец, длинный шаг... Остальные лошади по сравнению с ним как будто семенят.

- Но он может заскакать, - заметил Корифей.

- С чего бы ему скакать? - возмутился Профессионал.

- Эх, мальчики, - вздохнул Корифей, - каждый раз, когда я слышу слова "как он мог заскакать", я вспоминаю старую историю. Да не про пятьдесят первый год, не пугайтесь. Был такой мастер, Петров, вы его уже не застали. Хороший наездник, но, разумеется, как и все они - погрязший в тотошке. Я приходил к нему в дом, кое-что он мне подсказывал. Однажды он мне говорит: "В пятницу еду на Габитусе, не проиграю". Я, естественно, зарядил Габитуса, Габитус идет первым в отрыве, и вдруг, в двадцати шагах до финиша, когда ему никто не мешал, у жеребца - проскачка! Потом еще несколько раз Петров пытался проехать на Габитусе, и - аналогичный случай! В одном и том же месте жеребец скачет. Никто не может понять, в чем дело, а сам Петров клянет Габитуса на чем свет... Но между прочим, рассказывает мне Петров о любопытном происшествии, случившемся летом на гастролях в Харькове. Там местное жулье играет между собой на лошадь, которая придет последней. Заключают крупные пари и соответственно мухлюют. Так вот, Петрову дали деньги, чтоб он приехал обязательно последним. А Петров был на Габитусе. Начался заезд. Те, кому надо, режутся в борьбе, а Петров спокойненько плетется сзади. Едет он себе, едет, песенки поет, но на третьей четверти замечает, что к Габитусу пристроилась одна местная кобылка, причем весьма удачно, четко проигрывает Габитусу полкорпуса. Петров подумал, дескать, случайность, однако попридержал жеребца. И кобылка тут же привстала. Петров обернулся, глянул в глаза наезднику (на кобылке сидел армянин) и обо всем догадался: конкурирующая фирма, другая мафия тоже заплатила армянину. Вышли они из последнего поворота, когда остальные лошади пересекли финиш. Петров, даром что мастер, натянул вожжи, лежит на Габитусе, не пускает, но и армянин оказался не промах, совсем на шаг перешел. Публика улюлюкает, публика усекла, в чем фокус. Но Петров обязан проиграть армянину: с харьковским жульем шутки плохи, изобьют до полусмерти. Петров дергает жеребца, чтоб тот сбился, но Габитус, зараза, не сбоит... До финиша тридцать метров. Надо хоть ради приличия изобразить посыл. И Петров делает вид, что смирился с поражением, что, мол, ладно, так и быть, обманул его армянин. Он посылает Габитуса, отрывается от кобылки, но в двадцати шагах до столба резко берет влево - и Габитус на полном ходу врезается мордой в кусты акаций! Конечно, жеребец встал как вкопанный, а армянин, плача и рыдая, проехал к финишу... "Я вовремя сообразил, - хвастался мне Петров, - что гастролеру местное начальство простит такой финт. Своего бы они наказали, перевели бы в конюхи на полгода. И в Москве бы мне несдобровать, но в Харькове - пронесло. Не было иного выхода, вечером переломали бы мне кости да и деньги забрали бы..." И все-таки Петров искренне удивлялся, почему Габитус каждый раз скачет за двадцать метров до финиша!.. Да, мальчики, лошадь все помнит. Вот почему я смеюсь, когда наши старожилы возмущаются: "Как он мог заскакать, как он мог заскакать!"