Анатолий Гладилин - Тень всадника

- Мама! Мамочка! - Эля водила пальцами по ее щеке.

- Встаю, дочка. Дай мне еще три секунды. Раз, два, три. Видишь, мама как ванька-встанька. Хоп - и на ногах.

"Что-то мне такое диковинное снилось", - подумала Дженни в ванной. И не смогла вспомнить.

* * *

Пусть живет со мной, как на облаках. Без забот о завтрашнем дне. Наверно, он это заслужил. Что будет завтра? Никто не знает. Ни Господь Бог, ни Нечистая Сила, ни я, грешница. Кстати, я грешу уж тем, что называю Господа Бога по имени. У евреев такое панибратство не принято. Надо скромненько и почтительно: Г.Б. На моей родине аббревиатура Г.Б. имела определенный зловещий смысл. Парадокс русского языка. Улавливает ли профессор Сан-Джайст такие тонкости в "правдивом и могучем, великом и свободном"? Сия цитата ему ничего не скажет, боюсь, он даже не читал Тургенева. Тем не менее Г.Б. (небесный! неземная организация) видит: я прилагаю массу усилий, чтоб не влиять на ситуацию. Понимает ли это Тони? Ведь я еще ни разу не задала ему элементарных вопросов. Примитивных и естественных. Например: "Вы женаты, профессор?" Или: "Сколько вам лет?" Сколько бы ни было, но все эти годы он не порхал в безвоздушном пространстве. Такое невозможно в природе - где-то садился (с кем-то ложился) и кто-то его кормил ужином! Значит, вполне вероятно, что по странам и континентам разбросаны его жены и дети, которые начинают подумывать: почему, дескать, дорогой папаша и добропорядочный супруг подзастрял в Калифорнии? У меня чешется язык спросить его о множестве вещей, я прикусываю язык до крови, я не возникаю. Я лишь надеюсь, что Тони сам разберется в ситуации, определит мне в ней место и сделает соответствующие оргвыводы. И никто меня не обвинит, что я давила, нажимала на клавиши. Какой соблазн - нажать! Нет, никто и никогда. И учтите, герр профессор: геометрические фигуры, разные там любовные треугольники и квадраты я проходила с 3.А. Больше я их не кушаю. Если я в 26 лет знаю, что для меня главное, то вам, герр профессор, по возрасту положено хотя бы иногда открывать глаза. Все, Тони, я не возникаю. Г.Б. нам подарил уникальный шанс жить на сказочном облаке. Не прозевай его, Тоничка...

* * *

Момент для удара она выбрала удачно. У Тони кончились наличные, он ждал перевода, поэтому без всяких опасений зашел с Дженни в магазин готовой одежды. Он уже привык к тому, что Дженни по дороге с работы покупает себе или Эле какую-нибудь тряпку. В профессорской рассеянности он послушно топал за Дженни и не обращал внимания, что ее вдруг заинтересовал мужской ассортимент. Дженни набросала в тележку полдюжины рубашек, полотняные брюки и куртку, джинсовый костюм. Очнулся он от своих грез (Где он странствовал? По замку Фонтенбло, о котором рассказывал в машине?) в примерочной кабинке, естественно, попробовал поднять бунт на корабле, но Дженни дала залп из бортовых орудий:

- Мне надоело, что со мною рядом ходит огородное чучело. Ты небрежен в одежде. Твоя парижская мода середины 1968 года, майской революции и баррикадных боев с полицией, устарела. - (Она проглотила фразу: мол, если у тебя есть бабы во Франции, то хорошо бы им следить, как ты одеваешься.) - Я хочу, чтоб ты приобрел современный спортивный профиль. Деньги откуда? От товарища верблюда. Я получила премию. Свалились с неба. Тут сейчас дешевая распродажа. Фирменные рубашки продаются за гроши. Тоничка, пожалуйста, раз в жизни доставь мне удовольствие. Примерь. Я тебя смущаю своим присутствием? Правильно, я тебя никогда не видела... в трусах.

Наблюдая за ним, она отметила, что Тони сохранил фигуру. Разумеется, мускулатура не такая, как у Джека, однако вполне приличная. Ее профессор, ее собственность.

- Останься в джинсовом костюме.

Тони обрадовался, подумал, что легко отделался, что остальное не подошло. Но все годилось и по цвету, и по размеру. У Дженни глаз - ватерпас. И напрасно Тони скулил у кассы.

Они забросили сумки с одеждой в машину.

- Теперь, Тони, прогуляйся. Да недалеко. До ворот паркинга и обратно. А я посмотрю, как на тебе сидит костюм.

Профессор Сан-Джайст в джинсовой паре прошагал по тротуару, вернулся.

- Поздравляю, Тони. Ты помолодел лет на десять. Ей начинала нравиться роль хозяйки.

* * *

- Я уезжаю.

У нее потемнело в глазах. Выражение, ставшее литературным штампом, было неточно. Спустилась тьма египетская, в которой молниями прорисовывались слова, принесенные по телефону с другого континента: "Энтони - домой! Энтони, ты забыл, что у тебя семья?" Наверно, этому предшествовали переговоры, о которых ей не считали нужным сообщать. Пока тьма египетская рассеивалась, Дженни отбрасывала вопросы: куда? (кудакудакуда? - женское бессмысленное кудахтанье) когда? (когда вернешься?) зачем? (совсем глупо. Из разряда - зачем меня покинула?). Она уставилась на спортивную эмблему его рубашки, купленную ею три дня назад (а теперь, значит, в прошлом тысячелетии).