Алексей Швецов: Как я съел асфальт

Это был тот самый туалет, когда-то возведенный его организацией, его фирмой «Эмжэ». Тот, где Оля… где Олю настигла беда. Беда со странным и диким для нормального человека названием «Запорожец». Что Олю привело сюда? Что толкнуло ее приехать именно сюда? В этом и предстояло разобраться Саше. Четко понять и осмыслить.

Саша, старательно обходя следы неоднократного пребывания здесь человека разумного, прошел, протиснулся туда, где буква «Ж» сигнализировала пошлостью своей белой краски. Саша зажал нос. Он буквально заткнул ноздри сильными пальцами. Саша зацепился за мысль, что вот он, Саша, строил прекрасные маленькие домики для единения, для слияния души с матушкой-природой, в которых хотелось жить. Еще вчера они так подкупали своим совершенством линий и аккуратностью. В них хотелось жить, а теперь в них и умереть не хотелось. Почему?! Хотя Оля нашла в себе силы сделать это. Вернее, Оля могла умереть возле туалета, но это было для нее не важно. В масштабах нашей необъятной Родины эти три-четыре метра от туалета до дороги… это было ничтожно мало.

Теперь эта архитектурная форма выглядела на редкость безобразно. Саша смотрел на все это буйство бесчеловечности у себя под ногами и думал: «Почему все надо было опошлить? Зачем надо было так надругаться надо всем?» Когда только объект готов, он просто красив своей правильностью и чистотой. Почему потом надо все так загадить?

– Почему так все безобразно? – спросил Саша вслух. – Почему?

– Потому что низок уровень культуры в обществе, – отозвался оказавшийся вдруг рядом Паша.

– Не скажи… – Геша задумчиво потирал нос. – Есть, есть и культурные люди. Есть вдумчивые. Они не стремятся испортить первозданную красоту, они ходят за туалет.

Паша глубоко усомнился в правоте Гешиных суждений. Он отрицательно покачал головой:

– Это оттого, что внутрь не смогли попасть. Не прошли. Это все равно как книгу в руки берешь, хочешь насладиться чтением, а там… А под обложкой куча, понимаешь ли, грязных, несвежих, с неприятным запахом рубашек.

Саша стоял, зажимая нос, и смотрел. В углу он увидел перчатку. Саша отметил про себя, что перчатка с левой руки. А еще он неожиданно вспомнил, что вот так же забыл свой кашемировый шарф. Забыл его на даче у старых знакомых. Забыл давно, уже год назад. А эти самые знакомые все никак не отдадут ему этот шарф. Саша выругался и вышел из туалета.

– Я думаю, – сказал Саша, глядя в глаза Леше, побоявшемуся покинуть салон автомобиля, – что Оля не была в этом туалете. Она просто физически не могла в него попасть. Я это отчетливо вижу и даже по-человечески понимаю ее. Что-то другое привело ее сюда. Точнее, не сюда, а на это место. Но что это? Что она искала здесь?

Саша закурил и отошел от машины. Он стоял у края дороги и смотрел. Смотрел на небо, по которому, как живые, ползли серые облака. Смотрел на машины, проезжавшие, проносившиеся мимо. Воздушный поток от мчавшихся автомобилей трепал его волосы и полы плаща. Плаща, потерявшего свою элегантность из-за порванного рукава. Но Саша не ощущал ничего этого. Он с ожесточением вдумывался в мысли.

Внезапно Сашино внимание привлек знак пешеходного перехода. Точнее, не сам знак, а столб, на котором этот знак висел. Он весь был как-то униженно согнут. «Видимо, досталось тебе, дружище», – подумал Саша. В столб явно кто-то совсем недавно въехал. А потом его выправили. Но столб так и остался покалеченным, как чья-то жизнь. Отчетливо были видны следы удара и остатки автомобильной эмали. Поддавшись непонятному позыву, Саша подошел к столбу и погладил его изуродованный скелет.

Саша стоял и гладил погнутый столб. «Надо найти то самое место, откуда все началось. Тогда, и только тогда все станет ясно. Станет ясно и отчетливо понятно, что произошло», – в памяти четко прозвучал голос медиума по фамилии Холодец. А еще Саша ощутил, что больше не властен над своими мыслями. Он не мог их думать! В голове заметались обрывочные фрагменты воспоминаний. Саша не стал противиться этому странному вихрю и устремился за подсказками памяти. Вот он увидел себя маленьким. Тогда он зашел в реку и порезался. Саша сильно порезался осколком бутылки. Кровь текла по ступне, окрашивая зеленоватую воду реки в коричнево-красный цвет. Саша очень испугался. Испугался едва ли не до обморока. С тех пор он всегда боялся вида крови. Даже при незначительной царапине Саше и сейчас делалось дурно и кружилась голова.

Потом Саша вспомнил себя подростком, тогда они с приятелем залезли на стройку. А в одной из бытовок его товарищ увидел раскладной ножик. И он ему очень понравился, тот ножик. А на окнах бытовки была решетка. Но Сашин товарищ просунул туда свою голову и достал ножик. Ножик он достал, а голову извлечь, никак не получалось. Не получалось, потому что мешала решетка. А еще мешали уши. Уши, легко проскользнувшие в решетку, не хотели вылезать обратно. Сторож их заметил и уже бежал к ребятам. А Саша стоял и не знал, что ему делать: бежать и оставить друга в руках сторожа или остаться и попасться самому? И Саша остался. А потом он сам лично приминал уши товарищу, так что бы голова пролезла через прутья. А сторож был старенький и не успел схватить отчаянно испугавшихся мальчиков. Тогда им удалось удрать и унести в своих руках трофей.