Михаил Ремер - Даун

Бабушка говорила, что человек остается под землей. А еще, что он уходит на небо. Но как? Как человек может быть сразу в двух местах? Для меня это было загадкой. И теперь я знаю ответ. Внутри каждого живет еще один человек. Он-то и оставляет в земле перья, когда уходит на небо!

Попугайчики улетели на небо, и им там теперь хорошо. Иногда мне кажется, что я вижу их. Где-то там, высоко-высоко! Выше любого из домов в городе. Они смотрят на меня. Они улыбаются.

Коробку с мамой закрыли крышкой. Потом опустили в длинную узкую яму и засыпали землей. Я понял: Хозяин Оранжевого Мячика и тот человек на кресте услышали меня. Они обхитрили Хозяина Задверного мира. Они забирают маму к себе на небо. Из нее не сделают чучело. На нее не будут смотреть разные тети и дяди. Ей будет хорошо! Я улыбнулся. Первый раз за много-много времени.

Уж и сердце разрывалось, на Костика глядя. Он один по Юленьке-то и плакал. Не то что сухаря эти два. По дому что привидения ходят: бледные, злые.

Хоть бы слезинку-то одну проронили! Хоть бы пожалели!

Уже когда выносили гроб из квартиры, совсем плохо Костику стало. Кричать что-то стал, биться. Так еле его успокоила. А эти двое? Стоят себе где-то в сторонке. Еще и на Костика исподлобья посматривают. Отвернешься, так живо набросятся. Растерзают, гляди.

Да за что же ей такое? Всю жизнь здоровье рвала ради них! Хоть бы всплакнули. Так ведь нет. Изверги! Все на Костика пялились. Мало им Юли, так они теперь и его изведут. Не дам! С собой заберу в деревню.

Как мать умерла, хреново стало совсем. Тут еще бабка приехала из деревни. Как мать положили в больницу, так отец ей в деревню телеграмму отправил. Вот она и прикатила. И давай порядки свои устанавливать.

Приехала в гости, так и место знай свое. Так ведь нет! На всех бросаться давай. Мы, мол, с отцом мать до могилы довели! Да что она мелет? Мать целыми днями дома сидела: ни тебе на работу не надо, ни тебе подыматься в черти какую рань. Возись себе с любимчиком своим! Сама же этого хотела. Отец не раз предлагал: давай его в интернат отдадим. Что он тебя изводить будет? Так ведь нет, сама возиться решила с ним. С утра до ночи! Вот он и довел ее. Мы-то с отцом причем здесь? Видеть его не могу, дауна этого!

Ольга тоже молодец. Пришла. Спасибо. Почему же и она против нас с отцом? Что мы им всем такого сделали? Спелись они с бабкой. Все одно и то же: мол, внимания матери совсем не уделяли. Довели!

Дуры. Обе дуры!

Ольга все с Костиком возится. Тоже мне, игрушку нашла себе. Нет, чтобы нам помочь. Поддержать. Дома бы лучше сидела да носа своего не показывала! Почему весь мир против нас?

А тут еще у Костяна истерика приключилась. Мать выносить из дома, а у него припадок. И так уже на взводе целый месяц. Так и чешутся руки в лоб ему засветить как следует. Будет знать в следующий раз свое место.

С неделю назад на улице какого-то здоровяка отмудохал. Сзади налетел, урод. В другой раз я бы с таким хрен сладил! Качок, мать его! В глаз ему раз засветил; барсетку отберет, так хоть фингал останется. На память. А потом черти что произошло. Представил себе, что это братец мой тупой! Ох, как я приложился. Потом еще раз. И еще. Сколько это продолжалось – не помню. Помню только – орал: «Пустите меня, убью эту суку!» Уж отвел я душу тогда на славу. Еще и благодарность от участкового. Этого урода, оказывается, уже месяц отловить пытались. Это две недели назад было. Вот сейчас бы сюда мудака этого!

На кладбище Костян вообще взбесился. Гроб закапывают, а он улыбаться. Совсем спятил, кретин! Ну погоди у меня, даун!

Пустота и растерянность. Пустота и растерян – ность. Я вдруг понял, что осиротел. Сейчас, когда ушла Юля. Отца год назад хоронил, такого не было. Ну умер. Так ему и годов-то уже сколько было! Срок пришел, значит. А тут.

Надежда Владимировна приехала. Думал: «Вдруг чудо произойдет. Вдруг выходит Юлю».

Ведь меня тогда из могилы выцарапала. Уж и не помню я, как в прорубь ту бухнулся. В мороз лютый. В деревню зимой приехали. Так меня за водой Юля и послала на реку, пока Надежда Владимировна где-то по своим делам ходила. «Хоть супа сварим. Вот мама обрадуется!» Как сейчас помню: не хотел идти. С дороги, уставший. Лечь бы да заснуть. Тогда еще денег на самолет не было. Поездами путешествовали. Приехали в деревню, так она и схватилась за тряпку. Полы помыть, пыль протереть. Час по дому носилась, потом за водой отправила. Ну чего ей не сиделось тогда на месте? В гости в конце концов приехали! Дом к гостям приготовить – так то хозяев забота.