Михаил Ремер - Даун

Мы по очереди играли друг с другом. Папа со мной, мама – с Сережей. Потом мы менялись и снова играли. Редко кому удавалось обыграть меня. Я всегда выходил победителем. Сейчас таких соревнований мы не устраиваем. Сейчас мы играем только вдвоем с Сережей. Но до сих пор ему редко-редко удается переиграть меня. Как бы ни закончилась игра, у брата всегда остается хорошее настроение. Не важно, каким оно было до этого. Может, папе стоит тоже попробовать? Может ему тоже станет лучше?

А встаю и бегу в комнату Сережи. Я достаю нашу игру и несу ее на кухню. Ставлю ее на стол. Папа не понимает, что от него хотят. Он просто смотрит на меня.

– Тебе надо сыграть со мной. Тебе понравится, правда. Сережа всегда играет, когда ему плохо. Ему становится хорошо. Правда!

Но папа почему-то не понимает. Он просто смотрит то на меня, то на хоккей. Наверное, он не помнит, как управлять игроками. Ему надо показать! Я начинаю дергать за ручки. Игроки начинают двигаться.

Папа понял, чего я от него хочу! Он тоже начинает управлять игроками. Сначала нехотя; он не хочет показывать, что не помнит, как играют в эту игру. Потом все живее и живее. Он проигрывает мне, но это не важно. Совсем. Он играет. Он веселится. Он улыбается. В последнее время он так редко это делал!

Черт знает что! Я тут распаляюсь, пары гоняю, а он? Сидел-сидел, потом взял и хоккей притащил на кухню настольный. Играть ему хочется. Ясное дело, ему-то по барабану все, что я сказал сейчас. Все равно не понимает. Выслушал – и на том спасибо. Сидит теперь, на меня смотрит. А я на него. Я не собираюсь играть в детские игрушки. В конце-то концов, мне уже сорок пять. А ему хоть бы что! Давай еще и ручки подергаем. Поелозим по столу игрой этой. Стол, между прочим, лакированный. Угробит ведь.

Почему-то вспомнились наши старые семейные чемпионаты по настольному хоккею. Уж и не знаю с чего. Тогда купили в магазине каком-то игру эту. Времени много было. Всей семьей играли. Теперь нет. Времени на такие пустяки уже нет, поважнее дела найдутся. А черт с тобой, давай поиграем! Я сажусь за стол и начинаю управлять игроками. Сначала неуверенно: лет сто как не играл в хоккей. Потом все ловчее и ловчее. Банок, конечно, напропускал сразу же! Все-таки шустрый Костик. Потом я забыл про все: про работу, про всех этих сергеевых и прочих. Я просто гонял с младшим сыном в хоккей. Просто радовался. Просто был самим собой.

Стол мы, конечно, угробили. А и хрен с ним! Все равно он ни мне, ни Юле не нравился. Скорее новый купим.

Темно. Одиноко и страшно. Даже ночью в комнате больше света, чем здесь.

Я знаю это место. Оно разное. Светлое или темное. Я люблю его, когда светло. Когда темно – боюсь. Мой друг тоже. Он приходит, когда светло. Темнота пугает его. Она холодная. Она прячет что-то страшное.

Свет!

Я слышу, он близко. Он скачет. Я не дышу. Я жду.

Много раз я видел, как он появляется. Прямо из воздуха. Он скачет, отскакивая от него. У моего друга нет тени. У всех есть, а у него нет.

Я хочу достать его. Я бегу. Я тянусь. Но у меня ничего не выходит. Я знаю: когда-нибудь у меня это получится. Тогда изменится все. Но сейчас не время. Я почувствую, когда придет пора.

Машину затрясло на ухабах. Я открыл глаза. Как изменился мир! Вместо коробок домов – лес. Вместо широкой дороги – узкая. Сережа, который о чем-то бубнил с самого утра, тоже изменился. Он спал. Только Оля не изменилась. Ни капельки. Она все также внимательно крутит руль. Все также водит туда-сюда эту железную штуковину справа от себя.

Мне это кажется игрой. Нужно вовремя пошевелить эту железку, чтобы машина ехала дальше. Не успеешь, она начинает недовольно фыркать. Когда-то я любил наблюдать за папой. Он тоже здорово играл с этой штукой. Но потом он купил новую машину. Уже другую. Здесь уже не надо было шевелить железкой. Ее там вообще не было. А у Оли в машине она есть. Я смотрю за ней. Пытаюсь угадать, когда наступит время снова ее повернуть. Но почему-то мне это почти никогда не удается.

Мы едем совсем недолго. Еще чуть-чуть – и вот справа от нас появляются несколько домиков. Точь-в-точь как в сказке! Маленькие, аккуратные, с зелеными крышами. Мы едем чуть дальше. Заезжаем на асфальтированную площадку, находим место для машины и останавливаемся.

– Парк птиц! Мы приехали! Проснись, соня! – толкает Оля Сережу. Тот недовольно ворчит. – Хватит спать!

Сережа просыпается. Он ужасно не любит просыпаться. Вот и сейчас. Он изо всех сил показывает, что ему не хочется идти в парк. Совсем. Оля же наоборот. Очень хочет. Она хватает Сережу за руку и тянет к кассе.