Людмила Петрушевская - Счастливые кошки (сборник)

— Что же теперь, ты каждый час будешь у меня просить мои часы?

— Что же делать, дочка. Эти часы должен заводить тот, кто их пустил.

Девочка сказала:

— Значит, я не смогу пойти с этими часиками в школу?

— Сможешь, но тогда я умру, — ответила мать.

— Вот ты вечно так, дашь мне что-нибудь, а потом отбираешь! — воскликнула дочь. — А как же я буду теперь спать? Ты начнешь каждый час меня будить?

— Что делать, дочка, иначе я умру. И кто же тогда будет тебя кормить? Кто будет за тобой ухаживать?

Девочка сказала:

— Лучше бы я сама завела эти часы. Мои часы, я бы с ними всюду ходила и сама бы их заводила. А то теперь придется тебе всюду ходить за мной.

Мать ответила:

— Если бы ты сама завела эти часы, ты бы не смогла просыпаться ночью каждый час. Ты бы наверняка проспала и умерла. А я бы не смогла тебя добудиться, ты всегда так не любишь просыпаться. Поэтому я и прятала от тебя эти часы. Но я заметила, что ты их находишь, и мне пришлось самой завести эти часы. Иначе бы ты меня опередила. А я уж постараюсь теперь не проспать. Да и ничего страшного, если я когда-нибудь просплю. Лишь бы ты была жива. Я живу только для тебя. А пока ты маленькая, я должна точно заводить часы. Поэтому отдай-ка их мне.

И она отобрала часы у девочки. Девочка долго плакала, злилась, но делать было нечего.

С тех пор прошло много лет. Девочка выросла, вышла замуж за принца. У нее теперь было все, что она хотела: много платьев, шляпок и красивые часы. А мама ее жила как прежде.

Однажды мать вызвала дочь по телефону и, когда та приехала, сказала ей:

— Время моей жизни кончается. Часы идут все быстрее, и наступит момент, когда они остановятся сразу после того, как я их заведу. Когда-то вот так же умерла моя мама. Я ничего про них не знала, но пришла одна старушка и рассказала мне про них. Старушка умоляла меня не выкидывать часы, а то произойдет ужасное несчастье. Продать часы я тоже не имела права. Но я сумела спасти тебя, и за это спасибо. Теперь я умираю. Похорони эти часы вместе со мной, и пусть больше никто, в том числе и твоя доченька, никогда не узнает про них.

— Хорошо, — сказала дочь. — А ты не пробовала их завести?

— Я это делаю каждые пять минут, теперь уже каждые четыре минуты.

— Дай я попробую, — сказала дочь.

— Что ты, не прикасайся к ним! — закричала мать. — Иначе они начнут отмерять время твоей жизни. А у тебя маленькая девочка, подумай о ней!

Прошло три минуты, и мать стала умирать. Она крепко сжимала одной рукой пальцы своей дочери, а другую руку, с часами, спрятала за голову. И вот дочь почувствовала, что рука матери ослабла. Тогда дочь нашла часы, сняла их с руки матери и быстро завела.

Мать глубоко вздохнула и открыла глаза. Она увидела свою дочь, увидела часы на ее руке и заплакала.

— Зачем? Зачем ты снова завела эти часы? Что будет теперь с твоей дочерью?

— Ничего, мама, я научилась теперь не спать. Ребенок плачет по ночам, я привыкла просыпаться. Я не просплю свою жизнь. Ты жива, и это главное.

Они долго сидели вместе, за окном промелькнула старушка. Она выпустила на землю ночь, помахала рукой и, довольная, удалилась. И никто не слышал, как она сказала:

— Ну что же, пока что мир остался жив.

Жил-был художник, но он был такой бедный, что не мог купить себе ни карандаша, ни бумаги, а про краски и кисти нечего и говорить. Он, конечно, пытался рисовать кирпичом на асфальте, но дворники и милиционеры не любили таких художеств и звали друг друга на помощь.

Наш бедняк мог бы также расписывать стены и заборы, однако каждая стена кому-то принадлежит. Кроме того, это тоже надо было делать ночью, когда народ не шляется туда-сюда и не мешает: а какое же рисование ночью!

Тем более что кирпичом не порисуешь на стене, кирпич стену не берет, только царапает.

Хорошо еще, что у художника была крыша над головой, однако эту берлогу нельзя было назвать жильем, просто один дворник отгородил под лестницей угол, чтобы не таскать домой метлы, лопаты, ломы, валенки и телогрейку. Дворник навесил туда дверь, снабдил ее ржавым замком и тут же, подумав, повесил объявление, что недорого сдается отдельная квартира б/у.

О том, как художник снял эту квартиру б/у (без удобств), рассказывать долго, только заметим, что он спал там, подстелив на пол свое пальто, и был рад, что все-таки не на улице валяется, где дует, капает и каждый может отобрать пальто.

Как художник дошел до этой нищеты, говорить не хочется, достаточно упомянуть, что его обманули, как обманывают многих простодушных и безденежных людей, которым обещают большие кошельки за их маленькие квартиры, и, проснувшись однажды, такой будущий богач видит, что он лежит на скамейке в парке, а потом с трудом вспоминает, что в его собственном доме уже висят чужие занавески и в двери новенький замок, от которого нет ключа, вот и все.