Роберт Пирсиг - Лайла. Исследование морали

— Кто такой Моррис?

— Один мой приятель. Он бывало сидел часами и не говорил не слова, я думала, что он сердится на меня, а он вовсе и не сердился. Бывают же такие люди. Он просто думал о чем-то другом.

— Да, у меня тоже бывает такое.

Чуть позже она обратила внимание, что по воде плавает всякий мусор. Она заметила какие-то ветки, что-то похожее на траву, а вокруг неё пенилась вода.

— Что это тут такое в воде? — спросила она.

— Это после урагана, — ответил он. — То вдруг наткнёмся на густую кучу мусора, то его становится меньше.

— Смотрится жутко, — заметила Лайла.

— Об этом говорили ещё в Каслтоне, — продолжил он. — Говорят, что всё это плывет вниз по реке. Деревья, мусорные баки, садовые скамейки. Большая часть наполовину в воде… Я потому и пользуюсь парусом, чтобы не задеть чего-либо винтом.

Он показал вперед. «Когда мы доберёмся вон туда до горы, ветер может сыграть с нами всякое. Там придется перейти с паруса на мотор.» Там, куда он указывал, река, казалось, упиралась прямо в горы. «Поворот этот называется Конец света», — добавил он.

Прошло несколько минут и она увидела впереди рядом с веткой что-то торчащее из воды. Похоже было на какое-то животное с торчащими вверх ногами.

Они подплыли ближе и она разглядела, что это была собака. Она вся вздулась, лежала на боку, а две ноги торчали в воздухе.

Она ничего не сказала.

Капитан тоже ничего не сказал.

Позже, когда они проплывали мимо, она почувствовала запах и поняла, что он тоже его ощущает.

— Эти реки подобны сточным канавам, — заметил капитан. — Они собирают все отходы и яды с земли и выносят их в море.

— Какие яды?

— Соли и химикаты. Если поливать землю, где нет стока, то она накапливает яды и становится мертвой. Ничего больше там не растет. Реки же очищают землю и освежают её. Весь этот мусор направляется туда же куда и мы.

— Куда? Что ты имеешь в виду?

— В океан.

— А… Ну а мы-то ведь направляемся в Нью-Йорк.

Капитан ничего не ответил.

— Когда мы туда прибудем? — спросила Лайла.

— Завтра, если ничего такого не случится, — ответил капитан. — А ты торопишься?

— Нет, — ответила Лайла. Ей вообще-то совсем и не нужно было туда. У неё по существу не у кого и остановиться, кроме Джейми и кое-кого ещё, но это было уже так давно, что там уж вероятно никого и нет…

— Она спросила: «Ваш покупатель будет там?»

— Какой покупатель?

— Ну на яхту.

— Нет. Я направляюсь во Флориду.

— Во Флориду , — удивилась Лайла. — А я думала, что ты собираешься продавать яхту в Нью-Йорке.

— Это не я.

— Ты ведь так говорил вчера вечером.

— Нет, не я, — уточнил капитан. — Это был Райгел. Я же еду во Флориду. Ты должно быть плохо расслышала.

— Вот как, — воскликнула Лайла. — Я-то думала, что Ричард идет во Флориду.

— Нет… Я же хочу дойти южнее мыса Хаттерас до конца месяца, — пояснил капитан, — но все время что-нибудь задерживает меня. Начинаются осенние штормы, и они могут задержать судно на несколько дней.

Флорида , — подумала Лайла. Во Флориде свет был всегда оранжево-золотистого цвета, и всё там выглядело иначе. Даже цвет песка во Флориде был особый. Она вспомнила пляж в Форт-Лодердейле, пальмовые деревья, теплый песок под полотенцем и жаркое солнце на спине. Так было хорошо!

— Ты поедешь туда один?

— Конечно.

— Без продовольствия?

— Продовольствием запасусь.

Во Флориде было любое продовольствие, какое захочешь. Отличные морепродукты: паломета, креветки и люциан. Вот бы сейчас что-нибудь такое… Ох, не стоить и думать даже об таком!

— Тебе понадобится кок, — заметила она. — Ты ведь не умеешь готовить. Тебе нужен кто-то, чтобы готовить.

— Перебьюсь как-нибудь.

Как-то раз она была ночью на рыбалке на креветок под освещенным мостом, потом они варили креветки на пляже и запивали холодным пивом, и всего было сколько душе угодно. О… как это было вкусно! Она помнила, каким теплым и ласковым был ветерок, как они наелись до отвала, как лежали под пальмами и пили ром с кока-колой, разговаривали и влюблялись до самого восхода солнца над океаном. Интересно, где они теперь эти парни? Больше их, наверно, никогда и не увидишь.

И лодки, подумала она, лодки были везде.

— И как долго это у тебя займет? — спросила она.

— Много, — откликнулся он. — Может месяц.

— Да это долго… И давно ты уже плывёшь?

— С одиннадцатого августа.

— Ты на пенсии?

— Я писатель, — ответил он.

— О чем ты пишешь?