Чингиз Абдуллаев: Рассказы

Вы никогда не приезжали в Баку в середине прошлого века? Значит, вы не могли почувствовать атмосферу вечного карнавала, которая царила в этом южном городе. Самые красивые женщины были известны по именам, и каждый их проход по городу вызывал изумление и восторг у местных жителей. В любой компании, собравшейся в бакинском доме, можно было найти представителей разных народов, говоривших на особом бакинском диалекте русского языка с вкраплениями азербайджанских слов. Причем у всех был одинаковый южный акцент, азербайджанцы, грузины, армяне, русские, евреи, лезгины, татары говорили на одном языке, и зачастую их трудно было отличить друг от друга.

Распахивались окна, и отовсюду доносились звонкие женские голоса. А какие “пижоны” ходили по Торговой! Самые лучшие нейлоновые рубашки и чулки, самые разноцветные водолазки, самые немыслимые сумки появлялись в Баку не позже, чем в других крупных городах Европы. Здесь любили жизнь и умели ею наслаждаться. Казалось, что сама погода благоволила жителям этого удивительно красивого города, расположенного у моря. Это был единственный город — столица республики, находившаяся у моря. Рига выходила на Балтийский залив, а остальные города имели лишь реки. Может быть, море как-то влияло на нравы людей? Запах йода, огромная масса воды, делающая людей более спокойными и уравновешенными. В огромной стране, занимавшей шестую часть суши, было только два таких южных города, где солнце, море, смех, вино, музыка, очаровательные женщины, красивые мужчины перемешивались друг с другом, создавая особую и неповторимую полифоничность.

Эта история произошла в Баку в конце сороковых годов. Только недавно закончилась самая страшная война, которая когда-либо происходила на нашей планете. Тысячи похоронок, тысячи инвалидов, тысячи детей-сирот, оставшихся без родителей. Казалось, самое время ожесточиться, стать эгоистом, думать только о себе, упиваться своим горем. Но с людьми происходили удивительные метаморфозы. Соседи помогали друг другу. Незнакомые люди старались подбодрить случайного прохожего. Кража хлебных карточек у детей считалась самым постыдным поступком даже среди воров. Люди только начинали приходить в себя после изнуряюще долгой войны, затянувшейся на многие годы. Это только сейчас кажется, что война длилась целых четыре года. Четыре года это тоже очень много, невообразимо долго и страшно. Спросите у матери, чей сын ушел на войну, узнайте у жены, мужа которой забрали на фронт, спросите у любого, кто ждал целых четыре года. И он расскажет вам, что это были самые долгие, самые длинные годы в его или ее жизни. Но на самом деле война началась еще в тридцать девятом, когда советские войска отбивали нападение японцев в Монголии. Потом была советско-финская война, на которую тоже мобилизовали тысячи мужчин. Затем — Великая Отечественная. Едва она закончилась, как многие части начали снова перебрасывать на Дальний Восток, против Японии. И только в сорок седьмом, сорок восьмом, сорок девятом начали возвращаться домой ветераны.

Повзрослевшие дети не узнавали отцов. Но это были самые счастливые дети. Многие так и не дождались возвращения с фронта своих близких. Многие так и выросли, никогда не увидев своих отцов. Гордые бакинские женщины выходили на дороги, набрасывая на головы келагаи, и пытливо всматривались в каждого прохожего. Тысячами получали сообщения о пропавших без вести родных и близких. И они тоже ждали своих мужчин, надеясь вопреки всякому здравому смыслу на чудо. И чудеса иногда происходили.

Может, поэтому в те годы люди воспринимали боль соседей как свою собственную и умели радоваться сообща. Это были особые бакинские дворы со своим неповторимым внутренним пространством. В одном из таких дворов на Дивичинской жило несколько бакинских семей.

Этот дом был построен в начале двадцатого века известным человеком Каблеи Дамиром, которого уважали не только потому, что он побывал в Кербеле. Этот строгий мужчина, владелец дома, был отцом многочисленного семейства. Но после революции в доме произошли некоторые изменения. Ему оставили несколько комнат, конфисковав остальные. Можно считать, что ему повезло, так как у него была большая семья и ему оставили три большие комнаты. Каблеи Дамир никогда не выступал против режима, и поэтому новая власть решила проявить столь не свойственное ей впоследствии благоразумие.