Александр Чаковский - Нюрнбергские призраки (книга вторая)

Рихард решил, что, пока закипит чайник, он успеет принять Душ.

Видимо, Герда рассчитывала, что Рихард захочет это сделать, во всяком случае, чистая мохнатая простыня и полотенце висели отдельно от остальных купальных принадлежностей.

На стеклянной полочке под небольшим круглым зеркалом стояли несколько баночек с кремами, лежали мочалка, зубная щетка в прозрачном футляре и паста. Рихард автоматически стал искать бритву, чтобы, как обычно, побриться перед душем, но ничего похожего не было ни на полочке, ни в шкафчике, где стояли флаконы с шампунем.

Отсутствие бритвы вызвало у Рихарда удовлетворение. Ведь это означало, что никто из мужчин не остается в этой квартире, не остается даже на одну ночь, — ведь не стал бы он каждый раз приносить бритву и уносить ее с собой.

Умывшись и одевшись, Рихард заспешил к кипящему чайнику и приготовил себе кофе.

Затем вернулся в спальню и застедил постель. Случайно взгляд его упал на низкую, плотно прикрытую дверь. "Что там такое? — подумал Рихард. — Кладовая или гардеробная?"

Рихард вспомнил, что при нем Герда ни разу не открывала эту дверь. Оклеенная обоями того же цвета, что и стены, она до сих пор не привлекала его внимания. Но теперь, когда он остался один в квартире Герды, Рихарду захотелось посмотреть, что там, за дверью. Он подошел к ней и попытался открыть. Дверь была заперта, однако ключ торчал в замке. Рихард повернул его, толкнул дверь, и она открылась.

В небольшой комнатке царил полумрак, шторы, прикрывавшие единственное окно, были задернуты. На мгновение Рихарда охватило чувство неловкости: не злоупотребляет ли он доверием Герды? Но желание проникнуть еще глубже в ее личную жизнь, ее интересы, привычки заставило Рихарда зажечь свет. Он исходил от маленькой настольной лампы. Сам стол тоже был маленьким, заваленным какими-то бумагами, в пластмассовом стаканчике виднелись ручки и карандаши, а возле стола, на полу, стояла портативная пишущая машинка. Словом, этот более подходящий для предметов женского туалета столик был превращен в письменный. Слева от столика к стене примыкала небольшая книжная полка, забитая книгами и папками…

Рихард еле удерживался от соблазна покопаться в бумагах, вытащить с полки наугад несколько книг и узнать, что же пишет и что читает Герда, когда остается одна. Но страх, что, вернувшись, она сможет обнаружить, что кто-то рылся в ее бумагах, останавливал Рихарда. Он понимал, что если Герда догадается, что он не только проник в ее запертый на ключ кабинет, но даже сунул нос в ее бумаги, всякое доверие к нему будет потеряно.

"Так что же делать?" — стоя посредине комнаты, размышлял Рихард. Желание проникнуть в скрытую от его глаз сторону жизни Герды, выяснить наконец обоснованность подозрений Клауса в том, что Герда была коммунисткой и под псевдонимом выступала в печати с материалами, направленными против НДП, — это желание было слишком велико. Однако Рихард заставлял себя преодолеть соблазн просмотреть бумаги на столе. Он подошел к полке с книгами и стал изучать их корешки Он увидел "Майн кампф" Гитлера, сборник его речей, двухтомник Маркса, несколько книг Ленина, шеститомник Черчилля, книги Бенедетто Кроче "Германия и Европа", Даллина "Германское правление в России", Даллеса "Германское подполье"…

Рихард понял, что его намерение по книгам узнать политические симпатии Герды безнадежно. Ведь она кончала журналистский факультет и, естественно, читала книги самых разных авторов, изучала различные политические направления.

Тогда он, будучи уже не в силах противостоять своему желанию, подошел к столику, чтобы рассмотреть хотя бы лежащие на поверхности бумаги. Взгляд его упал на папку с края стола. Открыть ее, не двигая с места, ему ничего не стоило. Он так и сделал. Сначала Рихард увидел рукописный листок и уже по первым строкам его определил, что это было письмо от матери Герды, наверное, последнее или одно из последних.

Уже несколько осмелев, он приподнял письмо, не перевертывая его, и обнаружил под ним небольшую фотографию. Герда была изображена на ней вместе с пожилой, с морщинистым высохшим лицом женщиной, — очевидно, это и была ее мать.

Рихард стал осторожно перекладывать письма и открытки. Тут было разное: поздравления с Новым годом, с днем рождения, — словом, стало ясно, что в этой папке хранится интимная переписка Герды. Рихард уже был готов закрыть папку, но в это мгновение ему попался на глаза плотный картонный квадратик. Наверху крупными красными буквами было типографски напечатано: "Германская коммунистическая партия. Пригласительный билет". Далее из текста следовало, что "Германская коммунистическая партия приглашает Герду Валленберг в город Эссен, на Учредительный съезд ГКП, который состоится 12–13 апреля 1969 года". Далее следовала подпись — чье-то неразборчивое факсимиле.