Юрий Алкин - Мат

По глазам вновь резануло солнце, в рот вместо страшной воды пошел воздух. Он изо всех сил инстинктивно вдохнул, и в ту же секунду неумолимая сила вновь толкнула его под воду. На этот раз он не кричал. Теперь он понял, что с ним происходит, но все еще не мог в это поверить. Это было немыслимо. Этого просто не могло происходить. И тем не менее, терзающая лицо вода подтверждала: это — реальность.

В следующее мгновение его вновь извлекли на воздух, но оставили возле самой воды. Она нетерпеливо колебалась у глаз, словно напоминая о том, что может вновь ринуться вперед.

И тогда появился голос. Чей-то смутно знакомый голос. Он не грозил, он не утешал. Он просто спокойно говорил. Говорил страшные невозможные слова.

Ты сам так захотел… Ты занял чужое место… Тебя никто не звал сюда… Ты мог бы сейчас сидеть в гостинице… Но ты напросился ехать, и у меня нет другого выхода… Ты уже, конечно, все понял… Тебе нужно только проголосовать за меня и не вредить. Больше ничего… Проголосуй и не вреди. И, разумеется, молчи обо всем. Если ты это сделаешь, на том все и закончится. Если не сделаешь — все только начнется. Ясно? А теперь будь молодцом и не глупи.

И голос исчез. А вместе с ним — и сковывающая движения сила.

Алан резко откинулся назад и окатил Алекса взглядом, полным ненависти. Алекс приветливо улыбался.

— Ты сошел с ума, — хрипло сказал Алан. Говорить было сложно — холод все еще терзал горло.

По лицу стекали прохладные струйки воды.

— Напротив, — Алекс продолжал улыбаться. — Я едва ли не единственный, кто здесь в своем уме.

— Ты думаешь, тебе это так сойдет?

— Уверен.

— Ты просто псих.

— Можешь называть меня как хочешь. Но только пока мы здесь.

— Когда мы вернемся, я тебя назову по-другому.

— Например?

— Например, преступником.

— А вот это зря, — холодно сказал Алекс. — Я думал, ты все понял.

Он медленно поднялся, возвышаясь над Аланом грудой мышц. На его груди темнели свежие пятна брызг.

— Можешь не сомневаться, — Алан тоже встал. — Я все понял правильно.

Он, не отрываясь, смотрел на Алекса. В этот момент ему больше всего хотелось иметь в руке что-нибудь тяжелое. Например, увесистый гаечный ключ. Этот гад бросился бы вперед, а он замахнулся бы и… Он понял, почему Алекс хотел взять с собой не его, а Пола. Пол бы не дергался после такого купания. А здесь он не на того напал. Да, не на того… Так просто меня не запугаешь. Даже если ты — гориллоподобный детина. Ты ведь все-таки не уголовник. Ты — менеджер. Цивилизованный человек. Очень сильный, очень коварный, очень опасный, но цивилизованный. Опасающийся правосудия. Ты меня так легко не запугаешь, гад… Не запугаешь.

— Ты многое не продумал, — сказал он, сам удивляясь тому, насколько спокоен его голос.

Алекс молчал. Да, он явно не был готов к такому повороту…

— Ты думал, я буду скулить и просить отпустить меня. Думал, я сделаю все, что ты мне скажешь, лишь бы ты меня больше не трогал… Ты ошибся… Ты крупно ошибся.

Алекс молчал.

— Ты слишком понадеялся на свою силу. Ты не продумал даже элементарные детали.

Алекс по-прежнему молчал.

— Например, если мы кого-нибудь встретим прямо сейчас, как ты объяснишь то, что у меня мокрая голова? Только голова.

— Ты тонул, я тебя спас, — ответил наконец Алекс.

— Тонул, — уже насмешливо сказал Алан. — Одной головой?

— Да, — задумчиво согласился Алекс. — Ты прав.

И, не сходя с места, он резко качнулся вперед и назад. Лодка предательски шатнулась под ногами Алана, и мгновение спустя знакомый холод впился в него сотнями игл. Но в этот раз он был весь в воде.

Он еще не успел вынырнуть, а в волосы уже мертвой хваткой вцепилась железная рука. Вторая рука ухватила его за шиворот.

— Вот теперь ты тонешь, а я тебя спасаю, — прошипел Алекс, вытягивая его из воды. — Но я ведь могу и не успеть.

И он с силой толкнул Алана обратно под воду.

Алан неистово бил руками и ногами, но все — без малейшего результата. Тогда он вцепился в эти страшные руки, но они даже не дрогнули и по-прежнему не давали ему вынырнуть на поверхность. «Сейчас он отпустит меня, сейчас он отпустит», — билась в голове отчаянная мысль. Но руки все не отпускали и не отпускали, они словно обратились в камень, жуткий холодный камень, который все давил, и давил, и давил вниз…

И тогда он понял, что Алекс может и не отпустить. Он будет держать его под водой еще минуту, две, три, целую вечность… Столько, сколько понадобится для того, чтобы он перестал бороться и сдался, и открыл рот… И еще ровно столько, сколько понадобится для того, чтобы вода хлынула в горло, проникла в легкие, заполнила их до отказа и прочно утвердилась там, навсегда изгоняя из его тела последние остатки жизни. И тогда Алекс еще немного подержит его под водой — так, на всякий случай, — а потом втащит на борт. И он равнодушно посмотрит на безжизненное тело с посиневшим лицом и, возможно, даже пнет его ногой. А потом он заведет моторку и лодка помчится обратно. И там он с причитаниями и вздохами расскажет о том, как не уберег опрометчивого юнца и как сделал все возможное для того, чтобы спасти эту молодую жизнь. Он будет проклинать себя и тот момент, когда согласился взять с собой этого юношу. И ему поверят. А как же не поверить — никому ведь и в голову не придет предположить то, что произошло на самом деле. Алекса никто не станет подозревать — ведь у него не будет ни малейшего мотива. И они, плача, вызовут полицию, а он будет лежать на полу мокрой неподвижной кучей и будет бесповоротно мертв. Мертв… Мертв… Мертв…