Николь Розен - Две недели в июле

Было забавно, даже приятно видеть в их глазах отражение молодой влюбленной девушки. Влюбленной в молодого человека. В этом было что-то очаровательное, что-то от немного уже забытой романтики. Она играла эту роль убедительно, иногда даже сожалея, что это не так. Но недолго. Стоило ей подумать об Антуане, зрелом мужчине, преподавателе, хирурге, заведующем отделением, и романтика сразу уступала место реальности. И реальность была гораздо более волнующей. Этот замечательный человек ее любит, и скоро она насладится его близостью без всяких препятствий, потому что его семья останется в Бретани до конца месяца. Она понимала, что он не сможет проводить с ней все вечера и все ночи, но все же они будут видеться довольно часто. И все будет по-другому. И в самом укромном уголке она хранила мысль, которую не развивала, но которая, тем не менее, всегда присутствовала: может быть, за эти две недели свободы он привяжется к ней настолько, что будет строить планы на будущее. Да, она думала об этом и полностью не отвергала эту мысль.

И вот наступило 10 августа. Она открывает тетрадь на странице с этой датой.

Два часа ночи, а я все не сплю. С самого утра я ждала его звонка. Это было глупо. Я же не знаю, когда точно он приезжает. В любом случае, он не может позвонить мне на работу. У него только мой домашний телефон. Я еле дождалась конца рабочего дня, буквально вбежала в квартиру и бросилась к автоответчику. Ничего. Устроилась рядом с телефоном, включила телевизор, но уменьшила звук, чтобы только не пропустить его звонка. Он не позвонил. Я уговаривала себя, что он мог вернуться поздно, слишком усталый из-за разницы во времени. Может, он уже спит. Все же я легла спать на диванчике у телефона — вдруг он позвонит ночью?

Он не звонит. Я не знаю, что думать. И тогда я сделала совершенно запрещенную вещь — набрала его домашний номер. Автоответчик женским голосом — его жены, скорее всего, — предложил мне оставить сообщение. Голос был приятный, красивого тембра. Я повесила трубку, ничего не сказав. Наверное, из-за этого голоса. Из-за его жены, которая могла быть там. Я нашла бутылку водки в квартире моих хозяев и выпила почти стакан. Иначе я бы не сомкнула глаз всю ночь.

Сегодня утром я не выдержала и позвонила ему в отделение. Этого я тоже никогда не делала. На это тоже был наложен запрет, как и на домашний телефон. Мне ответила секретарша, у нее был очень неприятный голос. Нет, мадемуазель, он еще в отпуске. Раньше следующего вторника его не будет. Вы по какому вопросу? Я повесила трубку. Я была совершенно сбита с толку. Посмотрела на календарь на стене. Впереди еще длинные выходные до 15-го. Он возвращается 16-го. Почему он мне говорил о 10 августа? Или я неправильно поняла? Но в чем я уверена, так это в том, что до вторника я не услышу и не увижу его. Наверное, он поехал к своей семье. Я была в отчаянии, и люди вокруг меня это заметили. Что с вами? — спросил меня начальник. Ничего. Просто очень жарко. Да, очень, сказал он, утирая лоб. Невыносимо. Надо все же установить кондиционер. К счастью, вы сможете отдохнуть в выходные. Он действительно симпатичный, но он меня не утешил. Вечером я снова уселась перед телевизором. Три одиноких дня в перспективе. Не знаю, как я их перенесу.

Обзвонила всех своих приятелей. Никого нет в городе. Я могла бы вернуться в Бастиду, но это еще хуже, чем оставаться здесь одной. Надо выйти, купить что-нибудь из еды и не забыть бутылку водки, вместо той, которую взяла у хозяев.

Понимаю людей, которые кончают жизнь самоубийством.

Остались еще целые сутки. Может, он вернется уже сегодня вечером и мне позвонит.

Ниже: 12 ночи. Все еще ничего.

Это был ужасный день. Я совершенно без сил, но надо все записать, чтобы хоть где-то остались следы того, что со мной произошло. Сегодня утром, около 11 часов, я снова позвонила к нему в отделение. Та же секретарша ответила мне своим противным голосом: он очень занят, я не могу его сейчас беспокоить, мадемуазель. Вы по какому вопросу? Тогда я попросила передать ему, чтобы он позвонил Мелани до 17 часов по такому-то номеру, а если после, то по такому-то… Мелани? А фамилия? Он знает. На работу мне он не позвонил, и я была очень встревожена. Дома я прождала до десяти вечера и сняла трубку. На этот раз я оставила послание на автоответчике. Мое напряжение достигло такой степени, что я не могла сдержать слез. Я умоляла его позвонить мне, не оставлять меня в неведении. Через две минуты раздался звонок. Это был он. Голос был смущенный и неуверенный.