Ренат Беккин - Ислам от монаха Багиры

— Наверное, в тот момент Вы представляли себя в центре внимания, окруженным людьми с микрофонами, которые наперебой кричат: "Как Вам это удалось?", "Что Вы испытывали?", "Каковы Ваши творческие планы?" — не очень удачно съязвил Абдулла.

— Зря Вы иронизируете, — обиделся профессор. — Поверьте, мне нелегко все это Вам говорить.

— Простите, Илья Александрович, я Вас слушаю, — Абдулла чувствовал приближение развязки рассказа Баума и волновался с каждым произносимым профессором словом. — Сейчас, сейчас, — говорил он себе, борясь с нетерпением. — Сейчас он закончит, и все станет ясно.

— Итак, я предложил позвать специалистов с аппаратурой. Но на следующий день Андрей вдруг воспротивился моей идее. Я спросил его: почему?

— Неужели ты не понимаешь? — сказал мне Андрей. — Какая сенсация будет в мире, если мы обнародуем этот текст. Да тут война может начаться! В мире в настоящее время проживает около четырех миллиардов мусульман, и вдруг выяснится, что в возникновении ислама едва ли не ключевую роль сыграл христианский, монах Багира.

С этими доводами нельзя было не согласиться. Тогда мы решили… Господи, это надо же быть такими идиотами! Я не хочу себя оправдывать, но я был действительно опьянен находкой и ничего не соображал… Ну, в общем, мы решили вынести эту рукопись из библиотеки…

Такого сюрприза от профессора Баума Абдулла не ожидал.

— То есть, как вынести? — от удивления Абдулла в буквальном смысле открыл рот.

— Ну, просто взять и тайком вынести рукопись из библиотеки, — стараясь не смотреть на Абдуллу, сказал профессор.

— А охрана?! — округлив глаза, воскликнул Абдулла.

— Абдулла Петрович! — покачал головой Баум. — Вы меня удивляете. Да Вам любой мальчишка на улице скажет, что вынести из Публички книгу проще, чем в метро бесплатно пролезть. Андрей аккуратно положил рукопись под рубашку, и мы беспрепятственно прошли через милицейский пост.

— Аллаху 'азым! Не ожидал я от Вас, Илья Александрович! — от напряжения и волнения у Абдуллы покраснели уши. — Вы понимаете, в чем Вы только что мне признались?! На что Вы рассчитывали, когда шли ко мне с рассказом о своем преступлении?! После того, что Вы мне рассказали, я должен немедленно Вас арестовать!

— Абдулла Петрович! — услышав о перспективе ареста, Баум, дрожа всем телом, вжался в кресло. — Дослушайте меня, ради Бога! Даже если Вы меня арестуете, Вам все равно необходимо знать, при каких обстоятельствах исчезла рукопись.

В другой раз Абдулла улыбнулся бы этой полушутке профессора, но в те нервные оставшиеся в его памяти на всю жизнь минуты для него не существовало ничего смешного.

— Вы правы, профессор. Продолжайте, пожалуйста, — добавил он едва слышно и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.

Баум прокашлялся и, удостоверившись, что его пока не собираются арестовывать, продолжал:

— Выйдя из библиотеки, мы пошли в метро. Решили, что рукопись будет храниться у меня. Но по дороге Андрей вдруг остановился и сказал, что сейчас в метро ужасная давка, и рукопись может повредиться, — поэтому лучше поймать машину. Поскольку у Андрея была рукопись, я стал голосовать. Долго никто не останавливался. Наконец, к нам подъехал "Мерседес". Водитель запросил втридорога, но Андрей настоял, чтобы мы ехали. Когда мы вышли из машины, до моего дома оставалось метров сто. Я расплатился, и мы с Андреем пошли к моей парадной. Все произошло так быстро, что я ничего не успел разобрать. Навстречу нам шли трое молодых людей. Мне даже показалось, что одного из них я где-то видел. Они подошли к нам и попросили закурить. Я сказал, что не курю. Тогда один из них ударил меня по голове. Я упал и потерял сознание. Очнулся я минут через пять. Первое, что я увидел, был Андрей, сидевший в сугробе и державший в руках разбитые очки. Я спросил его, что случилось. В ответ он выматерился. (Я впервые слышал, чтобы он ругался матом). Он сказал, что у него отобрали рукопись. К сожалению, он тоже не запомнил нападавших. Вот, собственно говоря, и все…

Минуты две Абдулла молчал, обхватив ладонью лоб. В первый момент ему хотелось откровенно высказать все, что он думает о безумной выходке профессора. Чтобы не сделать этого, он по два раза прочитал про себя суры "Фатиха" и "Люди". Эмоции здесь мало чем помогут, а человека обидеть — проще простого. Мало того, что перед ним уважаемый человек старше его более, чем вдвое, это еще и гость. Неважно, принес он добрые вести или злые: гость всегда остается гостем.