Джоанн Харрис - Чай с птицами

Дважды выстрелил в живот «одному парню с работы», замаскировав пистолет в новом зонтике.

Заметьте, что в этих ситуациях организм начинает вырабатывать адреналин, так что я находился в весьма приподнятом настроении. На мне были шляпа-котелок, один из новых костюмов и очень красивый розовый шелковый галстук, который, как я считаю, придает мне приятный щеголеватый вид. Затычки для ушей тоже оказались весьма разумной предосторожностью (а ведь моя жена всегда называла его тихим и спокойным человеком, подумать только).

Полет в Париж оказался чрезвычайно захватывающим, я бы никогда не поверил, что такое возможно, хотя тут, может быть, дело в кокаине. Жаль, что это мой первый и последний полет — если, впрочем, не считать полета с башни, который, как я полагаю, тоже будет весьма волнующим.

Я впервые за границей. Миссис Парсонс утверждала, что Париж романтичней всего весной, и я могу подтвердить, что он действительно весьма привлекателен. Синее небо, легкий ветерок, вишни в цвету у тихой Сены. Лепестки вишни кажутся мне очень уместным символом. Ветер подхватывает их и несет, словно розовый снег. Они в точности такого же цвета, как мой новый розовый галстук. Быть может, меня вот так же подхватит и понесет? Сегодня и в самом деле довольно ветрено. В сильный ветер верхние этажи башни закрыты для посетителей. Меня немало позабавило услышанное от уличного торговца на Трокадеро, у которого я приобрел миниатюрную позолоченную копию башни, — что доступные публике уровни защищены проволочной сеткой и, таким образом, прыгнуть с башни невозможно. Пропасть меж четырех гигантских ног башни тоже затянута сеткой, но это для того, чтобы мусор и прочие неприятные вещи не падали туристам на головы. Вряд ли мне это помешает.

Я решил подняться на башню пешком, подражая мсье Дюмону. До первого (и, в моем случае, последнего) яруса — триста сорок семь железных ступеней; и в самом подъеме есть что-то неуловимо приятное, с религиозным привкусом, словно я — кающийся паломник. Поднимаясь, я думаю о том, что свобода, которой пользовались мсье Дюмон и иже с ним, строго ограничена: колючая проволока не дает покинуть лестницу, и, проходя первую лестничную площадку, я вижу, что даже здесь установлены препятствия и защитные барьеры, чтобы лишить потенциальных мсье Дюмонов их конституционного права на свободное падение. Однако я это предвидел. Я прохожу вторую площадку. Лестница становится гораздо уже и круче. Еще пятьдесят ступенек. Хорошо, что я вел здоровый образ жизни, — теперь я могу преодолеть такую большую лестницу, почти не испытывая физической усталости. Осталось тридцать ступенек. Двадцать.

Цифры и факты, касающиеся Эйфелевой башни:

1887 (год постройки).

18 038 (составных частей).

9700 (вес в тоннах).

31 000 (кубических метров земли перемещено).

2 500 500 (заклепок).

312,27 (метров высоты).

8 000 000 (цена, франков золотом).

57,63 (высота первого этажа, в метрах).

Звучит вроде бы не так страшно, верно? Конечно, любая высота относительна. Я, например, при росте шесть футов один дюйм [60] 184 сантиметра. считаюсь высоким, хотя мой рост менее чем на три дюйма превышает рост среднего мужчины. Но вот уже Марсово поле стелется у меня под ногами роскошным серо-золотым ковром. На мне один из новых костюмов, розовый галстук, котелок, а в руках — новый чемоданчик-дипломат и зонтик. Не знаю, что надел мсье Дюмон, готовясь к своему историческому прыжку, но надеюсь, что он, как и я, осознал важность момента и оделся соответственно. Французы это умеют; мне хочется думать, что чувство стиля его и в этот раз не подвело.

Достигнув первой площадки, я с удовлетворением замечаю, что посетителей сегодня немного. Может, из-за ветра; может, потому, что еще рано. Я выбираю уединенный угол площадки, подальше от сидящего в застекленной будке gardien, [61] Охранник (фр.). и вытаскиваю из чемоданчика складной трамплин. Его можно разложить и собрать менее чем за минуту (я потренировался), Он на легком алюминиевом каркасе, размером примерно с крышку мусорного контейнера, и плотно стоит на утыканной заклепками платформе. Если я хорошенько оттолкнусь, то пролечу над сетчатым барьером; я все спланировал и рассчитал предполагаемый угол своей траектории. Конечно, поправку на фактор «икс» я сделать не мог. Но в этом вся прелесть, не так ли?

Я стою секунду или две, наслаждаясь видом. Но дольше нельзя: gardien уже обратил на меня внимание, вот он недоверчиво и растерянно смотрит через стекло своего аквариума. Однако я не собираюсь ждать, пока он до меня добежит. Я в порядке подготовки пару раз подпрыгиваю на трамплине (приятнейшее ощущение; жаль, что я не занимался этим раньше), сначала слегка, потом повыше, и панорама Парижа зазывно наклоняется подо мной.