Карл Витакер - ТАНЦЫ С СЕМЬЕЙ

10. В КАКОМ НАПРАВЛЕНИИ

СЛЕДУЕТ ДВИГАТЬСЯ, ЧТОБЫ РАСТИ?

ТРИ ГОДА СПУСТЯ

Попытки оценить успехи и неудачи семейной терапии – дело тонкое и обманчивое. Закономерный вопрос: "Была ли терапия успешна?" – на практике оказывается очень опасным. Опасным потому, что он предполагает общую точку зрения на критерий успеха, который был бы не только клинически пригодным, но и доступным для оценки. Сейчас дело, которым мы занимаемся, представляет собой скорее не науку, а искусство. Однако, несмотря на это, каждый из нас должен иметь представление о том, что работает, а что – нет. Это естественно, так как у всех нас есть определенное понятие об "успехе" и "неудаче".

Я убежден, что терапия представляет собой совокупность усилий, направленных на рост. Ее фундаментальная цель состоит отнюдь не в избавлении от симптомов и осуществлении каких-то радикальных, но поверхностных изменений в поведении. Мы должны пойти гораздо дальше идеи о поведенческих проявлениях как адекватных отражениях "реальности". Рост и "успех" в гораздо большей мере связаны с процессом развития семьи, со способностью ее членов встать по-настоящему в личностную позицию по отношению друг к другу. Идея "обучения" навыкам общения также может вводить в заблуждение. Вы не в состоянии обучить кого-то быть человечным по отношению к другому.

Процесс роста по-настоящему начинается с того, что семья обретает мужество и рискует встать в более личностную позицию по отношению друг к другу. Важно само желание начать путешествие, а не то, насколько ясно намечен путь. При этом включенность терапевта в семейную систему должна быть нацелена не на избавление их от тревожности, а скорее на трансформацию их тревожности в нечто полезное и продуктивное. Хотя понижение “внутрисемейной температуры” может иногда предотвратить взрывы и скандалы в семье, любая преждевременная попытка избежать интенсивных взаимоотношений также делает перспективу роста маловероятной. В культуре все возрастающей отчужденности терапевт должен быть способен допускать в свои взаимоотношения с семьей напряжение и риск.

Хотя некоторые основания идентифицировать внутрисемейные изменения в терминах конкретных поведенческих проявлений имеются, рост все же следует рассматривать как трансцендентальный процесс. В голову приходит аналогия с коробкой передач и переключением скоростей в автомашине. Вы мало что можете сделать здесь на “первом скорости”. Ваша конечная скорость и оптимальные пределы функционирования довольно ограничены. Конечно, вы можете вести машину на первой скорости, но это будет неэффективно. Между тем, переходя на вторую скорость когда нужно, вы увеличиваете свои возможности и получаете более эффективно функционирующую машину. Аналогичным образом я смотрю на семьи. Моя задача – помочь им перейти на другой уровень жизни. Я хочу способствовать тому, чтобы они получили доступ к собственным недоиспользованным возможностям и способностям.

Важный шаг в этом переходе – научиться смотреть поверх боли, понимать и позитивно оценивать абсурдные стороны человеческой жизни. Я хочу, чтобы они научились не только терпеть, но также и получать удовольствие от тревожности и боли, которые делают человеческую жизнь более реальной. Выбор здесь, по существу, состоит в следующем: либо онеметь, либо испытывать одновременно радость и страдание. Я хочу, чтобы они могли учитывать свой реальный опыт проживания, а не автоматически выбирали для себя успокоение. Что вы предпочтете: ругаться со своим супругом или спрятаться в удобное и комфортное убежище перед телевизором? Сложных вопросов избежать невозможно. Соглашение не обсуждать в семье реальные сложные проблемы обычно создает атмосферу холодности между членами семьи и отдаленности их друг от друга.

Один из способов избежать ловушки излишнего интереса к конкретной жизни клиентов – всегда оставлять в поле своего внимания мой собственный жизненный опыт. Даже в терапевтическом офисе я пытаюсь остаться центром моего бытия. Мои усилия в большей степени направлены на собственный рост, чем на осуществление каких-то изменений в семье. Когда я пытаюсь их изменить, они становятся как бы эластичными и при первой же возможности легко возвращаются к первоначальной форме. Когда же они сами решают переформировать себя, есть шанс, что изменения и в самом деле произойдут. Часть проблемы состоит в том, что я действительно не знаю, как их переформировывать. Мои усилия придать им определенную форму должны быть по-акробатически гибкими, когда же они будут это делать сами, новая форма окажется для них более естественной.