Борис Виан: Сколопендр и планктон

Оставшись на крыльце один, Сколопендр закурил и небрежной походкой спустился по ступенькам.

Он подошел к Майору, который все еще топтался около «какделака», и, воспылав к нему симпатией, весело предложил:

— Прокатимся? Испытаем машину?

— С удовольствием, — сказал Майор, скрывая за любезной улыбкой бушевавший в душе ад, где хозяйничала целая ватага чертей-жирондистов.

На проспекте Гамбетты, в трехстах метрах от Майорова дома, Провансаль по указанию Майора свернул направо. У Виль-д'Аврильской церкви он свернул уже налево и направился по Версальскому шоссе.

У ресторана папаши Отто Майор сделал Сколопендру знак остолбениться.

— Промочим горло, — предложил он. — Пиво тут классное.

Они облокотились о стойку бара.

— Кружку пива для месье, рюмку портвейна для меня! — заказал Майор.

— А пиво что, не будете? — немного удивился Сколопендр.

— Нет, — ответил Майор, — у меня после него суставы не гнутся.

Соврал. Суставы как раз гнулись, а нот нижние конечности у него начинали расти после пива как ненормальные.

Сколопендр выпил свое пиво.

— Еще! — заказал Майор.

— Но… — громко рыгнув, запротестовал Сколопендр.

— Извините, но я вас прошу, — сказал Майор. — Это такая мелочь.

Сколопендр одолел вторую кружку. Майор расплатился, и они вышли, снова сели в «какделак» и направились в сторону Версаля.

Они проехали этот город, еще хранивший в себе сильный специфический аромат, сохранившийся со времен короля Солнца, и двинулись к лесу Марли.

— Машина — зверь, — вежливо похвалил Майор.

— Да, — отозвался Провансаль, — вот только пописать бы…

Майор за рулем великолепного «какделака» самого что ни на есть красного цвета единым духом проскочил аллею своего сада и с непревзойденным мастерством затормозил у крыльца. Когда он уже вышел, машина подалась назад и врезалась в стену, продолжавшую парковую решетку, повредив лишь лаковое дерево — оно не до конца высохло, и лак слегка поцарапался.

Антиох встретил Майора на крыльце.

— Он не прочел главу V… — только и сказал Майор.

— Но ведь эта глава не считается, — возразил Антиох.

— И то верно, — согласился Майор. — Вот бедняга!

— Уж больно ты жалостливый, — заметил Антиох.

— Есть грех, — сказал Майор. — Но какой ужасный тип! Кретин сверхестественный! — (Твердый знак Майор не выговаривал.)

— Вот именно, — одобрил Антиох.

— А Зизани где? — спросил Майор.

— Пошла наводить марафет.

— Давно?

— С четверть часа. Я еле нашел иголку с ниткой, — посетовал Антиох.

— Какой ниткой? — рассеянно переспросил Майор.

— В тон ее трусикам.

— Нитка-то прочная? — забеспокоился Майор.

— Дурак я, что ли! — хмыкнул Антиох. — Вискоза. Когда намокнет, едва держится.

Веселье в гостиной Майора было в самом разгаре. Хозяин сего пригожего места в сопровождении Антиоха рванул к столу с напитками — в животе у него все ссохлось.

Он налил себе оранжада, выпил и отплюнул подальше проскользнувшую под язык косточку крафтфрута. Антиох сварганил себе сногсшибательный коктейль под названием «Железа макаки». Крепкий, вкусный, сильно отдававший чем-то постельным (по словам Эдит, которую хлебом не корми, дай понюхать какую-нибудь гадость).

Выпив, Антиох скользнул за спину Зизани, весело чирикавшей, как это принято называть, с подружкой. «Подружка, кстати, ничего», — подумал Майор, который про доставил своему сообщнику полную свободу действий с Зизани и теперь искал что-то вроде родственной души.

Проскользнув за спину Зизани, Антиох очень деликатно и самым естественным образом облапал ей грудь, поцеловал в левый висок и пригласил танцевать.

Она высвободилась и последовала за ним на середину комнаты. Антиох прижал ее к себе, скрывая за плиссированной шотландской юбкой белокурой малютки часть своего силуэта от пояса до колен. Затем он поддался ритму мелодии «Cham, Jonah and Joe Louis playing Monopoly tonight», [8] Чэм, Джона и Джо Луис играют сегодня вечером в «Монополию» (англ.). чьи гармонические аккорды неумолимо завладевали танцующими.

Майор пригласил подружку Зизани и за шесть танцев подряд вконец се ухайдакал, расспрашивая о предках Зизани, о ее вкусах, о том, как часто она бывает в компаниях, о ее детстве и так далее, и тому подобное.

Вдруг у ворот зазвонил колокольчик, и Майор, сунувшись к двери, издали узнал приметную фигуру Корнеля Лепренса, соседа, которого он тоже пригласил на вечеринку. Корнель, чье жилище возвышалось в двадцати метрах от дома Майора, всегда приходил последним, ведь ему, живущему рядом, незачем было спешить, дабы прийти вовремя. Поэтому он и опаздывал.