Кейт Мортон - Когда рассеется туман

Так мы и сидели на лестнице. Вдвоем.

Ханна и Тедди поженились в первую субботу мая тысяча девятьсот девятнадцатого, в маленькой церкви Ривертона. Это было чудесное венчание. Лакстоны, разумеется, предпочли бы Лондон, где можно было собрать гораздо больше важных и полезных гостей, но мистер Фредерик оказался так настойчив и в последнее время претерпел столько горя, что никто не сумел ему отказать. Так и вышло, что Ханна стала женой Тедди в маленькой церкви, в долине, где задолго до нее женились и выходили замуж все ее предки.

Шел дождь: к детям — уверяла миссис Таунсенд; плачут бывшие возлюбленные — шептала Нэнси — и на свадебных фотографиях распустились черные зонты. Позже, когда Ханна и Тедди жили на Гроувенор-сквер, [16] Гросвенор-сквер — большая площадь в центральной части Лондона; на ней находится здание американского посольства и дипломатические представительства некоторых стран (известна также как «Маленькая Америка»). одна фотография висела на стене в гостиной. Шестеро в ряд: Ханна и Тедди — посередине, Саймион и Эстелла — у них по бокам, а по краям — мистер Фредерик и Эммелин.

Конечно же, ты удивлен. Как такое могло случиться? Ведь Ханна твердо решила не выходить замуж и строила совсем другие планы. И Тедди: добрый, заботливый, но отнюдь не роковой мужчина, способный вскружить голову такой девушке, как она…

А на самом деле все было очень и очень просто. Как оно обычно и бывает в жизни. Скажем, звезды сошлись так, а не иначе. Разве что, кое-кто немного их подтолкнул…

На следующий после обеда день Лакстоны уехали в Лондон. Их требовали к себе неотложные дела, и мы решили — если вообще об этом подумали — что видим их в последний раз.

Тем более что на нас надвигалось следующее великое событие. На будущей неделе Ривертон ожидало нашествие целого табуна неукротимых леди, готовых выполнить свой нелегкий долг — ввести Ханну в общество. Январь — нелегкая пора, разгар сельских балов, и если вовремя не подсуетиться и не назначить дату, ее могут перехватить другие, более проворные соседи, о чем и подумать страшно. Поэтому день — 20 января, был выбран заблаговременно и приглашения разосланы задолго до торжественного события.

Вскоре после Нового года я подавала чай леди Клементине и вдовствующей леди Эшбери. Они сидели в гостиной на кушетке, склонившись над раскрытыми ежедневниками.

— Пятьдесят — то, что надо, — говорила леди Вайолет. — Ничего не может быть хуже полупустого зала.

— Только переполненный, — с отвращением заметила леди Клементина. — Хотя в наши дни до этого очень далеко.

Леди Вайолет изучила список гостей и недовольно скривила губы.

— Дорогая моя, а что нам делать с дефицитом?

— Миссис Таунсенд наверняка что-нибудь придумает. Выкрутится, как обычно.

— Я не о еде, Клем. Я о мужчинах. Где мы раздобудем мужчин?

Леди Клементина тоже наклонилась к списку гостей и недовольно покачала головой.

— Это просто преступление. Страшная беда. Молодое племя Англии гниет бог знает где на французских полях, а барышни тем временем превращаются в усохших старых дев, не найдя не то что мужа, а даже партнера для танцев. Это план такой, я тебе точно говорю. Немецкий план. — Леди Клементина лихорадочно вытаращила глаза. — Извести на корню цвет английского общества!

— Но ты же придумаешь, кого нам пригласить, Клем? Ты всегда прекрасно подбирала пары.

— Я еле-еле отыскала того дурака для Фэнни, — почесывая припудренные подбородки, призналась леди Клементина. — Все-таки как жаль, что Фредерик так и не проявил к ней ни малейшего внимания. Насколько все было бы проще! А вместо этого пришлось довольствоваться чуть ли не первым встречным.

— Моей внучке первый встречный не подойдет, — заявила леди Вайолет. — От этого брака зависит будущее нашей семьи. — Она страдальчески вздохнула и закашлялась, сотрясаясь высохшим телом.

— У Ханны все сложится гораздо лучше, чем у глупышки Фэнни, — уверенно изрекла леди Клементина. — В отличие от моей воспитанницы, твоя внучка наделена умом, красотой и изяществом.

— И ни малейшего желания все это использовать. Фредерик решительно избаловал детей. Сплошная свобода и никакого порядка. Особенно Ханну. У девчонки голова забита возмутительными мыслями о независимости.

— Независимость… — с отвращением повторила леди Клементина.

— Она совершенно не собирается замуж. Морочила мне голову еще в Лондоне.