Кейт Мортон - Когда рассеется туман

Ханна сложила письмо пополам и сунула его под хрустальную бонбоньерку. Посмотрела на себя в зеркало, сжала губы и отвернулась к окну.

— Мой брат собрался во Францию, — язвительно сообщила она. — На войну.

— В самом деле, мисс? — отозвалась я.

— Со своим другом, Робби Хантером. — Последнее имя она произнесла с отвращением. Провела пальцем по краю письма. — А бедный Па так ничего и не знает. И я не могу ему рассказать.

Я ритмично водила щеткой по ее волосам, считая про себя каждый взмах (Нэнси сказала: расчесывать сто раз, если хоть раз пропущу, она тут же заметит).

— Я бы тоже пошла, — сказала Ханна.

— На войну, мисс?

— Да, — кивнула она. — Наш мир меняется, Грейс, и мне хочется это увидеть.

Она посмотрела на мое отражение в зеркале сияющими голубыми глазами и произнесла, будто бы цитируя по памяти:

— Я хочу понять, как жизнь преображает человека.

— Преображает, мисс?

Что до меня, так я и представить не могла, как Ханна может желать еще чего-то, кроме того, что Бог и так даровал ей со всей щедростью.

— Ну, меняет, Грейс. Я не хочу до скончания века только читать, играть и выдумывать. Я хочу жить. Отбросить рутину и обыденность, испытать судьбу по-настоящему. Ты никогда ничего такого не чувствовала? Не хотела добиться большего, чем предлагает тебе жизнь?

Я молча глядела на Ханну, счастливая от того, что она доверила мне свою мечту, и сбитая с толку тем, что доверие это надо чем-то оправдать, а я понятия не имею — чем. Она говорила очень непонятно, словно на каком-то тарабарском языке. Жизнь и так очень добра ко мне. В чем тут сомневаться? Мистер Гамильтон без конца твердит, как же мне посчастливилось, что я получила такое место, и если бы не он, мама бы до сих пор еле-еле перебивалась. Я не знала, что ответить, а между тем Ханна выжидающе смотрела на меня. Я открыла рот, язык, цокнув, отлепился от нёба и не произнес ни слова…

Ханна вздохнула, опустила плечи и разочарованно улыбнулась.

— Разумеется, нет. Извини, Грейс. Я зря морочу тебе голову.

Она отвела взгляд, и тут я услышала свой собственный голос:

— Иногда я думаю, что хотела бы быть сыщиком, мисс.

— Сыщиком? — Ханна снова поймала мой взгляд в зеркале. — Как инспектор Бакет из «Холодного дома» Диккенса?

— Я не слыхала о мистере Бакете, мисс. Я имела в виду Шерлока Холмса.

— Настоящим сыщиком?

Я кивнула.

— Искать улики и раскрывать преступления?

Я кивнула снова.

— Значит, — с непонятной радостью сказала Ханна, — я ошиблась. Ты меня понимаешь. — И с прежней смутной улыбкой она отвернулась к окну.

Я не могла сообразить, что случилось — почему мой внезапный ответ так понравился Ханне — да, честно говоря, и не старалась. А просто наслаждалась теплом неожиданно вспыхнувшего между нами взаимопонимания. Отложив щетку, я вытерла руки о фартук.

— Нэнси сказала, что сегодня вы наденете дорожный костюм.

Я вынула костюм из шкафа и принесла его к туалетному столику. Растянула юбку так, чтобы Ханна ступила внутрь.

И тут рядом со спинкой кровати хлопнула оклеенная обоями дверь, и появилась Эммелин. Стоя на коленях с юбкой в руках, я проводила ее глазами. В ее красоте было что-то недетское. В огромных голубых глазах, пухлых губах, даже в манере зевать и потягиваться таилась какая-то ленивая зрелость.

— Как твоя рука? — спросила Ханна, хватаясь для равновесия за мое плечо и ступая в юбку.

Я наклонила голову, надеясь, что Эммелин не очень больно и она не вспомнит о моей роли в той истории. Но если младшая сестра и узнала меня, виду она не показала. Лишь пожала плечами, равнодушно потерла запястье и сообщила:

— Почти не болит. Я не снимаю повязку просто так, для интереса.

Ханна повернулась к стене, и я стянула с нее сорочку, чтобы тут же заменить ее тесным корсажем дорожного костюма.

— А ты знаешь, что у тебя останется шрам? — поддразнила она.

— Знаю, — ответила Эммелин, усаживаясь на край кровати. — Сперва я расстроилась, но Робби сказал — это будет боевая рана. Мой отличительный знак.

— Правда? — с ехидством откликнулась Ханна.

— Он говорит, у всех стоящих людей есть что-нибудь такое.

Я затянула корсаж и продела в петлю первую пуговицу.

— Робби сегодня едет с нами кататься, — сказала Эммелин, барабаня ногами по кровати. — Он спросил Дэвида, не покажем ли мы ему озеро.

— Уверена, вы прекрасно проведете время.

— А ты что, не едешь? Сегодня первый погожий день за всю неделю. Сама же повторяла, что надоело дома сидеть.