Кейт Мортон - Когда рассеется туман

В ту ночь от музыки некуда было деваться. Она пронизывала воздух, сотрясала каменные стены. Играла все быстрей и пронзительней по мере того, как разгуливались гости. Даже здесь, на чердаке, я всем телом ощущала тяжелый стук барабанов. С тех пор и по сей день джаз наводит на меня ужас.

Добравшись до последнего этажа, я решила сперва заскочить в спальню — взять рубашку и полотенце — а потом уже пойти в ванную.

Вошла в комнату и словно нырнула в озеро теплого, нагретого за день воздуха. Потянула за выключатель, прохромала к окну и подняла раму.

Несколько минут я просто стояла, вдыхая прохладный воздух с привкусом сигаретного дыма и дамских духов. Медленно выдохнула. Ну все, сейчас приятная, теплая ванна, а потом — спать. Я взяла с туалетного столика мыло и подошла к кровати, где лежала ночная рубашка.

На подушке лежали письма. Два письма.

Одно — мне, другое — Эммелин. На конвертах знакомый почерк.

В тот же миг я ясно поняла, о чем эти письма.

В них — разгадка сегодняшних странностей Ханны.

Я кинула рубашку и схватила конверт с надписью «Грейс». Разорвала его дрожащими пальцами. Вытащила письмо и почувствовала, как у меня упало сердце.

Скоропись.

Я опустилась на кровать, глядя на листок бумаги, как будто усилием воли пыталась заставить непонятные крючки заговорить. Вся эта секретность еще больше убедила меня в том, что письмо очень важное.

Я схватила второй конверт. Для Эммелин.

Ощупала его.

Колебалась я не больше секунды. Что еще мне оставалось делать?

Господи, прости! Я его распечатала.

Забыв про натертые ноги, я бегом скатилась по лестнице: сердце бухало, в голове шумело, я не дышала, а всхлипывала в такт музыке — вниз по ступеням, через весь дом, на террасу.

Тут я притормозила, тяжело дыша и высматривая Тедди. Но он затерялся где-то среди пляшущих теней и неясных фигур.

Времени нет. Надо бежать одной.

Я ввинтилась в толпу одинаковых лиц — алые губы, накрашенные глаза, широко разинутые смеющиеся рты. Сигареты, шампанское, цветные фонарики, подтекающие ледяные скульптуры. Танцплощадка. Локти, колени, туфли, машущие руки. Краски. Движение. Кровь стучит в голове. Воздух застревает в горле.

Эммелин! На верхней ступеньке лестницы. Хохочет, закинув голову, в руке — коктейль, жемчужные бусы накинуты на шею кавалера, как лассо. У нее на плечах — его пиджак.

Вдвоем лучше, чем одной.

Я остановилась, хватая воздух ртом.

Эммелин выпрямилась, рассмотрела меня сквозь тяжелые веки.

— Грейс, дорогая, — чересчур старательно выговорила она. — А где же твое вечернее п-платье? — Вместо «п» вышло какое-то фырканье, и на Эммелин снова напал приступ смеха.

— Мне надо поговорить с вами, мисс…

Молодой человек что-то прошептал, Эммелин шутливо хлопнула его по носу.

— Очень срочно… — еле выдохнула я.

— Эт-то интересно…

— Наедине… пожалуйста…

Эммелин преувеличено тяжко вздохнула, сняла с кавалера бусы и потрепала его по щеке.

— Стой здесь, Гарри, и ник-куда не уходи! Спотыкаясь на каблуках и повизгивая от смеха, она спустилась к подножию лестницы и заплетающимся языком потребовала:

— Ну, рассказывай, Грейси!

— Дело в том, что Ханна, мисс… она задумала кое-что… кое-что ужасное… там, на озере…

— Нет! — воскликнула Эммелин и наклонилась, дыша на меня джином. — Только не говори мне, что она решила искупаться! То-то здесь крику п-поднимется!

— Нет, мисс она решила утопиться! Я точно знаю!

Улыбка сползла с лица Эммелин, она вытаращила глаза.

— А?!

— Я нашла записку, мисс. Я сунула листок ей в руку.

Эммелин пошатнулась и хрипло спросила:

— А… ты… Тедди?..

— Времени нет, мисс.

Я схватила ее за руку и потащила за собой.

Кусты в запущенном саду выросли уже выше головы, и в аллее царила кромешная тьма.

Возле сада Эгесков у Эммелин сломался каблук, она пошатнулась и упала.

Я споткнулась об нее и чуть не рухнула сверху, но удержалась и хотела помочь ей подняться.

Эммелин оттолкнула мою протянутую руку, вскочила и побежала дальше.

В саду что-то захрустело — мне показалось — зашевелилась одна из скульптур. Скульптура вскрикнула, потом захихикала и оказалась влюбленной парочкой, сбежавшей подальше от толпы. Они сделали вид, что не заметили нас, мы — их.

Дальняя калитка оказалась открытой, мы выскочили на лужайку — к фонтану. В небе сияла полная луна,

Икар и его русалки таинственно мерцали в белесом свете. Звуки музыки и крики гостей как будто приблизились.