Кейт Мортон - Когда рассеется туман

— Париж? — переглянулись они.

И тут мужчина как будто что-то вспомнил. Торопливо закивал и снял руки женщины со своих плеч.

— Конечно! — сказал он. — Мы ждали вас. Меня зовут мистер Бойли, я тут, в семнадцатом номере, дворецкий, а это — миссис Тиббит.

— Очень рада познакомиться, — смущенно кивнула я. Дворецкий и миссис Тиббит по-прежнему смотрели на меня весьма странно. — Я очень устала с дороги. Не будете ли вы так добры позвать горничную, чтобы она показала мне мою комнату?

Миссис Тиббит так поморщилась, что кожа вокруг родинки пошла складками.

— Нет у нас больше горничной. Пока нет. Хозяйка… то есть, миссис Эстелла Лакстон никак не может найти подходящую.

— Да, — подтвердил мистер Бойли и недовольно сжал губы. — А у нас сегодня прием. У меня каждая пара рук на вес золота. Мисс Дебора не терпит изъянов.

Что это еще за мисс Дебора? Я нахмурилась.

— Моя хозяйка, молодая миссис Лакстон, не упоминала ни о каком приеме.

— Разумеется, — согласилась миссис Тиббит. — Она и не могла. Это сюрприз к возвращению мистера и миссис Лакстон после медового месяца. Мисс Дебора и ее мать готовили встречу несколько недель.

К тому времени, как прибыл автомобиль Тедди и Ханны, вечеринка была в полном разгаре. Мистер Бойли получил распоряжение отправить меня к дверям: встретить молодых и проводить их в бальный зал. Как правило, это обязанность дворецкого, объяснил он, но сегодня он очень нужен мисс Деборе.

Я отворила дверь и впустила хозяев. Тедди сиял, Ханна казалась усталой — неудивительно, после визита к Саймиону и Эстелле.

— Я до смерти хочу чаю, — объявила она.

— Не так скоро, дорогая, — отозвался Тедди. Он скинул мне на руки пальто и чмокнул жену в щеку. Она, как обычно, чуть отстранилась.

— У нас для тебя маленький сюрприз.

Тедди отошел от Ханны, потирая руки и посмеиваясь. Она посмотрела ему вслед, а потом подняла глаза, окинула взглядом вестибюль — свежевыкрашенные желтые стены, свисавшую над лестницей на редкость безобразную, но модную люстру, пальмы в кадках под гирляндами китайских фонариков — и брови ее поползли на лоб.

— Грейс! Что тут вообще происходит?

Я виновато пожала плечами и только хотела все объяснить, как откуда-то вынырнул Тедди и взял Ханну под руку.

— Сюда, дорогая, — и повел ее в бальный зал.

Дверь отворилась, и Ханна недоуменно раскрыла глаза при виде толпы незнакомцев. Неожиданно вспыхнул свет, мой взгляд метнулся к сияющей люстре, и тут я почувствовала за спиной какое-то движение. Гости радостно зашумели: на лестнице стояла стройная темноволосая женщина с хищным, узким лицом. Ее нельзя было назвать красивой, скорее яркой: та иллюзия красоты, которую дает врожденная элегантность. Высокая и стройная, она стояла в позе, какой я никогда не видела раньше, — устремившись вперед, так что платье, казалось, вот-вот упадет с плеч и соскользнет по изящно изогнутой спине. Поза казалась одновременно отрепетированной и естественной, небрежной и надуманной. Руки дамы прикрывал какой-то светлый мех, я было решила, что это для тепла, но тут мех зевнул, и я с изумлением поняла, что это крошечная пушистая собачка, белоснежная, как парадный фартук миссис Таунсенд.

Женщину я не узнала, однако, кто это, сообразила сразу. Выдержав эффектную паузу, она скользнула вниз по лестнице и прошла сквозь море гостей, которое расступалось перед ней, словно повинуясь невидимому дирижеру.

— Деб! — воскликнул Тедди ей навстречу. Его простое симпатичное лицо расплылось в широкой ухмылке. Он взял сестру за руки и поцеловал в подставленную щеку.

Дебора растянула губы в улыбке.

— Добро пожаловать домой, Тиддлз, — с отчетливым нью-йоркским акцентом сказала она. Особенностью ее речи было почти полное отсутствие интонаций, все слова звучали одинаково, отчего важное казалось неважным и наоборот. — У тебя потрясающий дом. А я созвала сюда самых блестящих людей Лондона, чтобы помочь тебе согреть его. — Дебора указала длинным пальцем на прекрасно одетую женщину, стоящую у Ханны за спиной.

— Удивилась, дорогая? — повернувшись к жене, спросил Тедди. — Это мы с мамой все придумали, а Деб — ну, она просто рождена для того, чтобы устраивать вечеринки.

— Удивилась, — ответила Ханна, пытаясь встретиться со мной глазами. — Даже сказать не могу, как.

Дебора улыбнулась своей волчьей улыбкой и обвила рукой талию Ханны. Длинной, белой, словно восковой рукой.

— Наконец-то мы встретились, — проворковала она. — Уверена: мы станем лучшими подругами.