Бертон Уол - Высшее общество

Пол присвистнул. Фрейм скромно потупил взор.

– Ну, не то чтобы предложил… это, пожалуй, не совсем так… но в конечном счете так оно и получилось. Когда я входил в бар, у меня не было ни малейшего намерения уходить от Ферретти, уверяю вас. Вот так.

Пол неопределенно хмыкнул. Тут вошла девушка из Индокитая с кофе для Пола. Тедди Фрейм сказал ей что-то по-французски. Пол этого языка не знал, но все-таки понял, что она согласилась встретиться с Фреймом после ужина. Выходя из конторы, она старательно вертела задом.

– Послушайте, гонщик, – сказал он, – вы бы сначала меня спросили, как я отнесусь к тому, что вы к моей секретарше подкатываете.

Тедди Фрейм мягко улыбнулся.

– А я как раз собирался это сделать за ленчем. Вас это не очень расстроит? Да и пробуду я здесь день-два, а потом отправлюсь назад в Италию на пару недель. Надо посмотреть что к чему.

Пол поймал себя на том, что все-таки этот человек ему нравится. Он чаровал, как порочный ребенок. Пол подумал, что, вероятно, он занимался любовью со своей гувернанткой задолго до того, как она поняла, что он на это способен, и еще долго после того, как она потеряла право на это рассчитывать. «Вот ведь шельмец», – подумал он про себя и сказал это вслух.

Тедди Фрейм махнул рукой, как бы осуждая самого себя.

– Не хочу настаивать, но хотелось бы посмотреть машину сегодня утром. Если вы не возражаете, завтра я ее погонял бы около часа, и тогда все будет ясно. Видите ли, если я разорву мой нынешний контракт, мне надо быть уверенным, что дело это стоящее, вы согласны?

– Согласен, – ответил Пол. – А я тут совсем не прав. Он развел руки, показывая на контору и на весь завод.

– Я такой закоренелый бюрократ, а хозяйство такое обширное, что я плохо переношу любое вторжение в свою империю.

Он протянул руку. Тедди Фрейм пожал ее и улыбнулся.

– Это немного неожиданно. Но эти чертовы игрушки для того и делают, чтобы на них гонять.

– Интересно, – задумчиво сказал Пол, – когда именно он почувствовал, что боится.

– Пока жив человек, это всегда можно определить.

– От страха никто не застрахован.

– Простите. Я не…

Пол махнул рукой и встал.

– Я совсем о другом. Ну ладно, пошли в цех.

Когда тонкий алюминиевый корпус был снят и повис на подъемнике, блистая, как синий панцирь, «Скорпион» предстал перед их глазами, как крупная освежеванная лошадь. Пол в свое время основательно штудировал зоологию и, как все студенты, восхищался слаженной работой мускулов, костей и нервов – связок, блоков, поршней, рычагов, трубок и проводов из живых клеток, – и это сравнение было для него неизбежным и в какой-то степени утешительным.

Машина не была для него механизмом с фиксированными количественными параметрами – диаметрами, массами, давлением или вращающим моментом. Скорее она была для него сложным соединением из переменных величин, нюансов, тонких переходов. Это была уже не вещь, а почти живое существо, гибкое и пульсирующее. Это создание из стали, резины и алюминия он творил, прибегая к интуиции не меньше, чем к сводным таблицам и логарифмической линейке. А рост и питание своего детища он наблюдал не столько с помощью метра и секундомера, сколько по его урчанию и по теплу его тела.

Тедди Фрейм жадно скользнул глазами по мотору и подвеске. Он придирчиво осмотрел блестящие ребристые головки, блок крепеньких карбюраторов, так похожих на луженые глотки, трубопроводы, напоминающие толстую кишку, и особенно задержался на тонких тягах и паукообразной рулевой передаче, размером не больше, чем бабка у лошади. Не обратив ни малейшего внимания на массивные колеса с гоночными шинами, он стремительно присел и погрузился в изучение хрупких на вид, но поразительно крепких пружин и креплений из нержавеющей стали, которые шли от колес к тубулярному шасси.

Пока гонщик осматривал машину, Пол хранил молчание. Ему было забавно отметить, что цех как-то необычно притих. А в нем и так было не очень шумно, не считая случаев, когда моторы проходили стендовые испытания. Краем глаза он видел рабочего, грунтующего капот, и еще одного, который опускал в масло дюжину соединительных стержней после тепловой обработки. Пол был просто уверен, что они исподтишка наблюдали за Тедди Фреймом.

Все они знали и уважали его, как и сам Пол. Ведь он был тореадор, любимец публики. Каждый из них был артистом в своем деле, но в конечном счете все зависело от тореадора. Когда предоставится возможность поговорить с ним, они сделают это, ничем не выказывая своего уважения. Пошутят или, может быть, огрызнутся. Человеку со стороны покажется, что они относятся к нему, как ко всем. Но Пол-то точно знал, что они его уважают. По себе знал. Уважают за то, что он – живой человек.